— Ты хочешь принять всё? — спросил он, почти хрипло.
Я не ответил. Но не отвёл взгляд. Этого было достаточно. Он вышел изо рта. Сжал моё лицо в ладонях. Посмотрел прямо в глаза.
— Я скажу, когда, — прошептал он. — Дыши. Не бойся.
Я кивнул. Он снова начал двигаться. Теперь быстрее. Глубже. Сильнее. Я чувствовал, как он достигает точки невозврата. Как напряжение в его теле становится почти ощутимым. Потом он выдохнул — долгий, протяжный звук удовольствия. И внутри меня всё изменилось. Потому что я почувствовал, как он кончает. Горячее, густое. На язык. На горло. И вместо отвращения я почувствовал... Облегчение. Потому что я сделал ему приятно. Потому что он одобрил. Потому что он меня хотел. Он опустился на колени рядом со мной. Обнял. Прижал к себе. Прошептал:
— Ты сделал первый шаг.
Я оставался на коленях, прижатый к его телу. Ещё чувствовал вкус его удовольствия, ещё не мог отдышаться. В комнате пахло потом, маслами и чем-то более личным — чем-то, что нельзя назвать словами. Он гладил меня по спине. Медленно, почти как ребёнка. Не в сексе было дело — он знал это. Он всегда это знал. Это был не просто акт близости. Это был акт принятия. Передачи контроля. Снятия последней защиты. Он встал, протянул мне руку. Я принял её. Поднялся. Мы стояли друг напротив друга — оба голые, но совершенно разные. Он — уверенный, контролирующий ситуацию. Я — потерянный, пытающийся собрать себя по кусочкам.
— Хочешь уйти? — спросил он.
Я замялся. Мог ли я уйти? Мог ли я просто одеться, выйти за дверь и сделать вид, что ничего не случилось? Нет. Потому что я изменился. Потому что я знал теперь то, чего не знал раньше. Потому что я почувствовал вкус доверия, власти, желания — и не был уверен, что хочу отказываться от этого.
— Нет, — прошептал я. — Не хочу.
Он кивнул. Улыбнулся. Не победно. Удовлетворённо.
— Тогда давай продолжим.
Он подошёл к шкафчику в углу комнаты, не спеша открыл его. Я стоял посреди комнаты, всё ещё ощущая странную пустоту внутри, и смотрел на него — широкий мужчина с плечами борца, уверенно двигающийся по пространству, которое принадлежало ему полностью. Алексей достал что-то тёмное. Не сразу понял, что это — полотенце? Нет. Слишком мягкое. Повязка для глаз. Медленно обернулся ко мне. Улыбнулся.
— Ты доверяешь мне?
Я замялся. Секунду назад я думал, что уже давно переступил черту недоверия. Но сейчас вопрос застал меня врасплох. Потому что он звучал иначе. Не как риторика. А как настоящий выбор.
— Да... наверное, — выдавил я.
Он кивнул. Подошёл ближе. Остановился передо мной. Поднял повязку. Приложил к моим глазам. Тепло. Мягко. Темнота закрыла мир.
— Теперь ты слышишь лучше, чувствуешь острее, — прошептал он. — Это важно. Сейчас ты должен быть полностью здесь. Только ты и ощущения.
Я не ответил. Не мог. Сердце забилось быстрее. Страх? Возбуждение? Не знал. Возможно, и то, и другое. Его руки легли мне на плечи. Лёгкое давление — и я почувствовал, как он проводит меня через комнату. Несильно, но достаточно, чтобы я понимал: если он решит направить меня куда угодно — я последую.
— Шаг, — сказал он, когда мы приближались к краю ковра. — Ещё шаг. Тише.
Он остановил меня. Затем ладонь скользнула вниз — по груди, по животу, чуть ниже. Я вздрогнул.
— Расслабься, — произнёс он. — Я не причиню тебе боль. Но ты должен научиться принимать. Без контроля. Без страха.
— Что ты собираешься делать? — спросил я хрипло.
Он рассмеялся. Не зло, почти ласково.
— То, что ты сам не осмелишься попросить.
Его пальцы коснулись внутренней стороны моего бедра. Ближе к центру. Медленно, осторожно. Почти как будто проверял, насколько я готов. Я не отстранился. Хотелось — да. Но больше хотелось знать, до какой степени я могу потерять себя.
— Дыши, — напомнил он. — Не задерживайся.
Я начал дышать глубже. Громче. Каждый вдох становился судорожным. Каждый выдох — прерывистым. Его рука переместилась. Теперь он касался меня там, где я никогда раньше не позволял никому. Его прикосновение было уверенным, но не жёстким. Он исследовал меня, будто хотел запомнить каждую реакцию.
— Ты такой молодой, — прошептал он снова. — Такой чистый.
Это слово — «чистый» — снова вызвало странный укол внутри. Не боли. Не радости. Чего-то между.
— Ты хочешь большего? — спросил он.
Я не ответил. Но мой пульс сказал за меня. Он усмехнулся.
— Хорошо, — произнёс он. — Тогда начнём.
Его пальцы двигались уверенно, но не грубо. Он исследовал меня, как будто знал, что я ещё не готов ко всему, но всё равно хотел подтолкнуть чуть дальше. Я чувствовал его дыхание рядом — тёплое, размеренное, почти успокаивающее. Но внутри меня уже не было покоя.
— Ты напрягся, — прошептал он. — Это нормально. Первый раз всегда страшно. Но ты должен понять одну вещь...
Он остановился. Только на секунду. Затем его рука легла мне на живот и медленно потянулась ниже.
— ...ты уже начал это.
Ты не можешь просто остановиться на полпути. Я сжал зубы. Хотел сказать, что не просил об этом. Что не знал, во что ввязываюсь. Что мне нужно время. Но голос не слушался. Мышцы тоже. Я был полностью в его власти. Он опустился на колени передо мной. Его ладонь нежно обхватила мою руку, направляя меня. Я чувствовал, как его дыхание касается кожи. Как он приближается.
— Доверься мне, — сказал он. — Я сделаю тебе хорошо.
И я доверился. Его губы коснулись меня. Легко. Почти невесомо. Я выдохнул — коротко, прерывисто. Не от боли. От осознания того, что он действительно делает мне приятно. Слишком приятно.
— Расслабься, — повторил он. — Просто позволь себе быть.
Его язык скользнул по коже. Медленно. Нежно. Потом увереннее. Он брал меня глубже. Всё больше. Я почувствовал, как давление нарастает внутри. Как контроль ускользает из моих рук окончательно.
— Алексей... — вырвалось у меня.
Он не ответил. Только усилил ритм. Ускорился. Был опытным. Знающим. Он чувствовал каждую мою реакцию. Каждое изменение дыхания. Каждый судорожный вздох. Я сжал простыню, которая до сих пор висела на моём бедре. Хотел удержаться. Хотел продлить это чувство. Но тело не слушалось. Оно хотело большего. Оно требовало завершения.
— Я... скоро... — выдавил я.
Он только усмехнулся. Почувствовал мою близость. И не отстранился. Принял всё. До последней капли. Я задохнулся от ощущений. Согнулся. Мои руки упали на его плечи. Я стоял, но чувствовал, что теряю равновесие. Не физически. А где-то глубже. Внутри себя. Когда он отстранился, я был почти без сил. Он снял повязку и я смотрел на него.
— Ты хочешь этого? — спросил он тихо.
Я кивнул. Не мог сказать это вслух. Не потому, что сомневался. А потому, что понимал — как только я произнесу это, я перестану быть тем, кем был раньше. Алексей подошёл ближе. Его руки легли мне на плечи, потом медленно скользнули вниз — по спине, по бокам, к поясу. Он провёл ладонью по моей ягодице. Легко. Почти ласково. Но я всё равно вздрогнул.
— Расслабься, — прошептал он. — Дыши глубже. Это будет хорошо.
Он поставил меня лицом к стене в которую я уперся руками. Я закрыл глаза. Попытался сосредоточиться на дыхании. Но внутри меня росло напряжение — не от страха. От ожидания. Его пальцы коснулись меня там, где никто раньше не был. Медленно вошли внутрь. Сначала один. Потом второй. Я задохнулся от неожиданности. Боль была — но она быстро сменилась странным ощущением... заполненности. Как будто что-то внутри меня наконец нашло своё место.
— Хорошо, — сказал он, чувствуя, как я привыкаю. — Ты молодец. Держись за стену. Не расслабляйся.
Он начал двигаться осторожно, аккуратно расправляя меня изнутри. Его пальцы входили и выходили, растягивая, подготавливая. Я чувствовал каждое движение. Каждую секунду.
— Дыши, — повторил он. — Не замирай.
Я выдохнул. Затем вдохнул. Потом снова. Постепенно боль стала исчезать. Осталось только ощущение его прикосновения. Его контроля. Его заботы. Он убрал руку. Послышался шуршащий звук — он надевал презерватив. Потом — щелчок крышки. Смазка. Моё сердце забилось быстрее. Он подошёл ближе. Прижался ко мне. Горячий. Твёрдый. Готовый.
— Скажи «да», — попросил он.
Я замялся. Один удар сердца. Второй. Третий.
— Да, — прошептал я.
И он вошёл. Сначала медленно. Осторожно. Почувствовал сопротивление — я всё ещё был новым для этого. Он остановился. Подождал. Не двигался, пока я сам не начал расслабляться.
— Так... именно так, — прошептал он. — Ты делаешь это отлично.
Потом начал двигаться. Постепенно. Без спешки. То глубже, то чуть мельче. То быстрее, то медленнее. Он чувствовал каждую мою реакцию. Каждое изменение дыхания. Каждый судорожный вздох. Я уткнулся лицом в стену. Мои ногти впились в деревянную поверхность. Я не кричал. Не просил остановить. Только дышал. И принимал. Принимал его. Принимал себя. Принимал этот момент.
— Ты мой, — прошептал он, почти как заклинание. — Теперь ты мой.
И я не стал спорить. Потому что знал — это правда. Он двигался уверенно, но не грубо. Каждый толчок был глубоким, почти проникающим внутрь меня не только физически — но и эмоционально. Я чувствовал его вес, его дыхание у моего уха, его руки на моих бёдрах, крепко сжимающие меня, как будто он хотел убедиться, что я никуда не денусь. И я не хотел уходить. Я хотел остаться здесь. В этом состоянии. Где всё было просто. Где не нужно было думать. Только чувствовать.
