Я никогда раньше не был на массаже. Ну, разве что в спортзале после тренировки друг хлопал меня по спине — но это совсем не то. Последние пару месяцев я постоянно чувствовал напряжение. Шея как будто окаменела, мышцы спины звенели от усталости, даже во сне казалось, что всё внутри стянуто узлом. Сначала я списывал это на учебу, потом на работу, потом просто на стресс. Но когда боль стала постоянной, понял: нужно что-то делать.
В интернете наткнулся на объявление: «Профессиональный оздоровительный массаж. Индивидуальный подход. Полная конфиденциальность». Цена была выше, чем я ожидал, но выглядело всё серьёзно. Записался. Когда пришёл, дверь открыл он — высокий мужчина лет сорока пяти, широкоплечий, с короткой бородой и мягким взглядом. На нём был белый халат, волосы аккуратно зачёсаны назад. Он улыбнулся, кивнул:
— Привет. Ты записывался?
— Да... на массаж, — ответил я немного нервно.
— Проходи, — сказал он, пропуская меня внутрь. — Меня зовут Алексей.
— Игорь, — представился я.
Он провёл меня в комнату, где сразу же стало спокойно. Приглушённый свет, запах лаванды из арома-лампы, тихая инструментальная музыка без слов играла в фоне. Никакого телевизора, никаких лишних предметов — только стол для массажа, пара свечей и плед на стуле.
— Раздевайся до трусов, надень простыню, ложись лицом вниз. Я сейчас вернусь.
Я замялся. Всё-таки, это было впервые. Я чувствовал себя немного глупо, почти неловко. Но старался думать практично: это ради здоровья. Не первый день живу на свете, знаю, что так делают. Лёг. Простыня была мягкой, слегка тёплой. Через минуту он вернулся. Уже без халата — на нём были чёрные медицинские штаны и футболка с короткими рукавами, обтягивающие, подчёркивающие широкие плечи.
— Готов? — спросил он тихо.
— Ага.
Первое прикосновение — самое странное. Его руки были тёплыми, сухими, уверенными. Он начал с шеи, медленно опускаясь ниже. Каждый его движение сопровождалось чуть слышным вздохом или легким нажимом, от которого я чувствовал, как будто кто-то распутывает внутренние узлы.
— Расслабься, — прошептал он. — Здесь безопасно. Просто позволь себе быть.
И я позволил. Его руки двигались медленно, почти как в танце — плавно, уверенно, без пауз. Он не торопился ни с чем. Сначала он разогревал мышцы, будто стараясь дать моему телу время привыкнуть к его прикосновениям. От каждого нажима я чувствовал, как напряжение стекает с меня, как вода по склону холма.
— Дыши глубже, — сказал он. — Ты слишком часто задерживаешь дыхание. Это значит, что ты всё ещё боишься.
Я попытался сделать, как он просил. Вдох. Выдох. Ещё один. Медленнее.
— Хорошо, — одобрил он. — Так. Именно так.
Его ладони опустились ниже — на лопатки, потом на поясницу. Я чувствовал, как он массирует места, о которых даже не знал, что они могут болеть. Каждый узел, каждая точка — словно отзывались на его пальцы. Как будто он читал моё тело, как книгу, которую уже неоднократно перечитывал.
— Ты весь собран в себе, — продолжал он. — Не выпускаешь ничего наружу. Давай, отпусти. Здесь нет никого, кроме нас. Только ты и твоё тело.
Я снова закрыл глаза. Слова звучали странно — мягко, почти гипнотически. Но я не думал об этом. Мне было хорошо. Мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Он начал работать с боками. Постепенно его руки начали заходить чуть дальше, чем я ожидал — ненамного, но достаточно, чтобы я заметил. Легкий контакт с бёдрами. Нежное давление на внутреннюю часть. Я немного напрягся, но он сразу же сказал:
— Это важные точки. Если их игнорировать, напряжение вернётся через пару дней. Ты ведь хочешь, чтобы тебе стало лучше?
— Да... конечно, — ответил я, сам не зная, почему голос стал чуть хриплым.
Его движения стали чуть медленнее. Более... осознанными. Он говорил всё меньше, вместо этого издавал короткие звуки — почти вздохи, будто сам был сосредоточен на работе. Иногда он клал одну руку мне на спину, а другой делал что-то под ребра, чуть выше талии. При этом его пальцы иногда касались живота, чуть задевая край трусов.
— Глубоко дыши, — шептал он. — Пропускай ощущения. Не бойся их.
И я не боялся.
Но внутри начинало зарождаться что-то новое. Что-то, чего я не ожидал. Моё дыхание стало быстрее. Сердце тоже. По телу пробежал странный жар — ни боль, ни дискомфорт, а как будто внутри кто-то щёлкнул выключатель, и теперь всё реагировало иначе. Алексей это заметил. Он усмехнулся, еле слышно, почти про себя.
— Вот так, — произнёс он, почти как колдун, читающий заклинание. — Тело начинает откликаться. Это хорошее состояние. Оно означает, что энергия начала двигаться.
Я не знал, что сказать. Хотел спросить: «Почему я чувствую себя так странно?», но язык не поворачивался. Возможно, потому что мне нравилось. Возможно, потому что я боялся услышать правду. Он продолжал. Руки скользили, нажимали, гладили. Его прикосновения становились чуть более уверенными. Чуть более... личными. И я больше не понимал, где заканчивается массаж — и начинается что-то другое. Я лежал, и моё тело уже не принадлежало мне.
Он работал с подмышками — медленно, аккуратно, почти интимно. Пальцы заходили глубже, задевали грудь, возвращались обратно. Каждый контакт был будто случайным, но повторяющимся слишком часто, чтобы быть совпадением.
— Расслабь руки, — сказал он, когда я чуть напряг предплечья. — Ты снова цепляешься за контроль. Отдайся процессу.
Я попытался. Правда пытался. Но чем больше я отпускал, тем больше чувствовал, как всё вокруг становится... другим. Неопределимым. Как будто границы между мной и ним начали стираться. Его рука скользнула по внутренней стороне бедра. Ближе к центру. Я вздрогнул.
— Тише, — произнёс он, почти шёпотом. — Это нормально. Мышца здесь зажата. Если её не разработать, ты снова будешь чувствовать дискомфорт через пару дней.
Я кивнул, хотя глаза были закрыты. Мне хотелось ему верить. Нужно было верить. Он же профессионал. Он знает, что делает. Но почему тогда внутри меня просыпалось что-то ещё? Моё дыхание стало прерывистым. Где-то глубоко внутри возникло тепло — ни боль, ни страх, а ощущение, которого я не ожидал. Оно распространялось медленно, но уверенно. Я чувствовал, как моё тело реагирует на прикосновения. Не, как обычно— иначе. Сильнее. Живее.
Алексей это заметил. Я услышал его лёгкий смешок. Не издёвку, нет. Почти одобрение. Как будто он ждал этого момента.
— Энергия активировалась, — прошептал он. — Ты чувствуешь?
Я не ответил. Не смог. Потому что да — я чувствовал. И это пугало меня больше всего. Он переместился выше — к шее, к затылку. Легонько провёл пальцами по волосам, потом коснулся уха. Его дыхание стало ближе. Он говорил тише:
— Это естественно. Не нужно стыдиться. Тело хочет быть услышанным. Оно хочет быть принятым.
Я не знал, что он имеет в виду. Не хотел знать. Хотел просто лежать и чувствовать. Хотел, чтобы он не останавливался. И вдруг он остановился.
— Давай сделаем паузу, — сказал он мягко. — Полежи немного. Не двигайся. Дай себе осесть.
Он укрыл меня пледом. Тепло. Уютно. Защитно. Потом сел рядом. Очень близко. Его рука легла мне на плечо. Медленно, осторожно, как будто проверяя — готов ли я к следующему шагу. Я лежал под пледом, чувствуя тепло и странное онемение внутри.
Моё тело было расслабленным, но сознание — напряжённым. Где-то на заднем плане я понимал, что всё пошло немного не так, как должно быть. Но это «не так» ощущалось слишком хорошо, чтобы пытаться его остановить. Алексей сидел рядом. Молчал. Только его рука медленно двигалась по моему плечу — вверх, вниз, круговые движения, почти нежные. Не массаж. Не работа. Что-то другое.
— Ты очень восприимчивый, — сказал он вдруг, чуть хрипловато. — Большинство приходят сюда, чтобы снять боль. А ты... ты хочешь быть услышанным.
Я не ответил. Не знал, что сказать. Потому что в какой-то мере он был прав. Я действительно хотел быть услышанным. Хотел, чтобы кто-то понял, как мне тяжело. Хотел, чтобы кто-то просто взял и... разрешил мне расслабиться. Его ладонь скользнула ниже — к лопатке. Задержалась там. Нажала мягко, но уверенно. Почти как обещание.
— Ты такой молодой, — прошептал он. — Так много всего внутри. Страх. Желание. Одиночество.
Я сжал простыню в кулаки. Он говорил тихо, почти шёпотом, но каждое слово проникало внутрь меня, будто иголочки, которые не причиняют боли, но заставляют дрожать.
— Ты давно один? — спросил он.
— Я... — голос предательски сорвался. — Не знаю.
Он усмехнулся. Ласково. Почти жалостливо.
— Знаешь. Просто боишься признаться.
И он прав. Я знал. Я был один. Не потому что вокруг не было людей. А потому что никто не видел меня. По-настоящему. А он видел. Или мне так казалось. Его рука переместилась на мою голову. Он провёл пальцами по волосам, потом аккуратно коснулся щеки. Я не отстранился. Не мог.
— Можно? — почти неслышно спросил он.
Я не ответил. Но и не сказал «нет». И этого было достаточно. Он наклонился. Его губы коснулись моего лба. Медленно. Почти как отец. Почти как старший брат. Почти как тот, кто заботится. Потом — щеки. Потом уголка рта. Я повернул голову. Теперь мы смотрели друг на друга. Его взгляд был спокойным. Уверенным. Без страха. Как будто он уже всё решил за нас обоих.
