Он усилил давление. Ритм стал быстрее, а палец продолжал массировать внутреннюю стенку — ту, которая начинала отзываться жаром, напряжением, чем-то, чего она не испытывала раньше.
— Я не могу... — шептала она, дрожа. — Я чувствую, что сейчас...
— Что, малышка? Что ты сейчас сделаешь?
— Я не могу... мне кажется, что...
— Выпусти это. Не бойся. Это нормально. Это женственно. Это красиво.
— Не могу...
Она могла. Внутри неё всё сжалось, потом рвануло вверх, как волна, которая долго набирала силу, чтобы накрыть берега. Она задохнулась. Её бёдра дернулись вверх, ноги обвились вокруг него, пальцы впились в его спину. И тогда она выпустила. Жидкость вырвалась резко — мощная, почти прозрачная струя, которая брызнула ему на лицо, на грудь, на подбородок. Она задохнулась от собственного оргазма, выгнулась, зажав рот ладонью, чтобы заглушить крик.
— Боже... — прошептала она, закрывая глаза. — Я не должна была... это унизительно...
— Нет, — сказал он, облизывая капли с кожи. — Это чертовски красиво.
— Я никогда такого не делала...
— Значит, ты никогда не чувствовала настоящего удовольствия. А сейчас ты его получила.
— Ты странный, — выдохнула она, расслабляясь.
— А ты — женщина, которую я только начинаю учить чувствовать себя живой.
Он не остановился. Вышел из неё, заставил лечь на колени, потом потянул за волосы, чтобы она смотрела прямо перед собой — на стену, на занавеску, на окно, которое выходило в темноту вечера.
— Раздвинь ноги шире, — приказал он.
— Перестань...
— Сделай, как я сказал.
Она повиновалась. Бёдра разошлись, открывая ему доступ. Он вошёл в неё сзади — медленно, но уверенно. Она задохнулась, услышав его голос:
— Я люблю, как ты принимаешь меня. Как твои мышцы сжимаются вокруг моего члена. Как ты пытаешься сдерживать стоны.
— Прекрати... — выдавила она.
— Почему? Тебе нравится, когда я говорю такие вещи.
— Нет...
— Лжёшь.
— Просто двигайся.
— Хорошо. Но с одним условием.
— Каким?
— Ты должна сказать, что ты моя.
— Я не могу...
— Тогда я остановлюсь.
Она замялась. Потом прошептала:
— Я твоя...
— Хорошая девочка, — сказал он, начиная двигаться быстрее. — Только моя. Только для меня. Только сейчас.
Он бил её членом глубоко, находя каждый нерв, каждую точку, которые заставляли её задыхаться, выгибаться, терять контроль над собой. Она стонала, стараясь душить звуки в подушке. А он всё говорил. Говорил, как она мокрая. Как её тело создано для него. Как он хочет видеть, как она кончит ещё раз. Как он будет лизать её до тех пор, пока не попробует всё.
— Я хочу, чтобы ты снова брызнула. На мои пальцы. На моё лицо. Прямо сейчас.
— Не могу...
— Можешь. Ты просто боишься признаться, что ты такая же развратная, как и все женщины, которые меня хотят.
Он вышел из неё, опустился на колени позади и начал целовать ягодицы, потом щель между ними, потом — внутрь. Его язык работал как насос, как инструмент, который знал, как довести женщину до безумия. Она начала двигаться бёдрами сама, сама навстречу его языку, его пальцам, его словам.
— Я хочу, чтобы ты кончила на мои пальцы, — прошептал он, входя двумя пальцами в неё, снова находя точку G. — Я хочу видеть, как ты брызгаешь для меня.
— Я не могу...
— Ты можешь. Я слышу, как твоё тело просит большего. Ты хочешь этого.
Признайся. Она замялась. Потом прошептала:
— Хорошо... я хочу.
— Скажи, что ты моя.
— Я твоя.
— Скажи, что ты хочешь, чтобы я видел, как ты выпускаешь для меня.
— Я хочу, чтобы ты видел, как я выпускаю для тебя.
— Отлично, — улыбнулся он. — Тогда закрой глаза и чувствуй.
Его пальцы двигались быстро, глубоко, круговыми движениями, будто он знал, что делает. Она задохнулась. Затем — взорвалась. Струя вырвалась внезапно — сильнее, чем в первый раз. Он был готов. Подставил лицо. Получил в щёку, в подбородок, на губы.
— Боже... — прошептала она, падая на кровать. — Я не верю...
— Я даю тебе то, чего ты сама себе не позволяла.
— Это было слишком...
— Нет ничего слишком, когда ты чувствуешь это.
Он подполз к ней, целуя в губы.
— Чувствуешь? — спросил он. — Я везде.
— Да...
Она лежала на спине, волосы растрёпаны, губы распухшие от поцелуев, глаза полузакрыты — как будто всё ещё не верила, что это происходит. Его член был снова готов — толстый, набухший, горячий. Он скользнул по её бёдрам взглядом, заметил, как она непроизвольно сжала мышцами внутреннюю щель, будто хотела удержать внутри себя остатки предыдущего оргазма.
— Ты не можешь... снова, — прошептала она, закрывая глаза.
— Я могу. И ты тоже. Только боишься признаться себе.
Его рука легла на живот, чуть ниже пупка. Пальцы вдавились в кожу, словно он хотел оставить на ней свой след. Второй рукой он нашёл её руку, потянул к себе.
— Возьми меня, — попросил он. — Сама. Пощупай. Почувствуй, как я хочу тебя.
Она медлила. Потом коснулась его члена — осторожно, почти испуганно. Провела пальцами по головке, где уже выступило немного смазки. Затем начала двигать ладонью вверх-вниз, но слишком медленно.
— Сильнее, — сказал он, хватая её за запястье. — Не бойся. Я не сломаюсь.
— Нет... просто... я никогда так не делала, — ответила она, покраснев. — Это всё слишком... грязное.
— Это называется быть женщиной. Испытывать. Хотеть. Получать.
Он вырвал свою плоть из её руки, перевернул её на бок, подтянул к себе, обхватив одной рукой за талию, второй направляя член к входу. Вошёл легко — она была всё ещё мокрой. Но на этот раз он знал, что хочет большего. Хочет достичь самого дна. Хочет почувствовать шейку матки. Он начал двигаться медленно. Головка члена касалась стенок, растягивала их, вызывала дрожь по всему её телу. Она задохнулась, когда он вошёл до упора — глубже, чем раньше. Казалось, что он касается чего-то, чего раньше никто не касался. Чего даже она сама не знала, что может чувствовать.
— Боже... — прошептала она, прижавшись лицом к подушке. — Ты такой глубокий...
— Я только начинаю, — прошептал он ей в ухо. — Я хочу быть в тебе так, чтобы ты не могла забыть меня ни на секунду.
Он вышел почти полностью, потом снова вошёл — резко, мощно, до самого конца. Она дернулась. Зажмурилась. Сжала простыню в кулаки.
— Не двигайся так... — прошептала она. — Мне кажется... что ты сейчас порвёшь меня изнутри.
— Ты хочешь, чтобы я остановился?
— Нет... не знаю...
— Тогда почувствуешь, каково это — быть полностью наполненной.
Он говорил ей всё грубее. Именно этого она боялась. Именно этого хотела.
— Ты такая узкая внутри... — шептал он, продолжая двигаться. — Такая жадная. Как будто твоё тело помнило, как долго ты была одна.
— Перестань... — задохнулась она. — Не говори так.
— Почему? Тебе нравится. Ты же мокрая. Чёрт, ты вся трясёшься.
— Просто... мне стыдно.
— Ты должна быть стыдливой в другом месте. Здесь ты моя. Моя маленькая, стеснительная шлюшка.
— Не называй меня так...
— Почему? Ты же чувствуешь, как мой член скользит внутри тебя. Как ты принимаешь его целиком. Ты любишь быть шлюхой для меня. Признайся.
Она не ответила. Только сжала зубы, стараясь не стонать слишком громко. Он ускорился. Движения стали длиннее, глубже. Каждый толчок доходил до самой шейки матки — мягкой, чувствительной, почти болезненно реагирующей на каждое прикосновение. Она чувствовала его внутри себя, там, где раньше муж никогда не достигал. Это было странно. Больно. И безумно возбуждающе.
— Что ты делаешь со мной... — прошептала она, поворачивая голову к нему. — Это слишком глубоко...
— Это то, чего ты заслуживаешь, — ответил он, ускоряя темп. — Чтобы тебя чувствовали до самых глубин. Чтобы ты знала, каково быть настоящей женщиной.
— Я не могу... мне больно...
— Но тебе хорошо, правда?
— Да... да, мне хорошо...
Он начал тереть головкой члена прямо по шейке. Медленно. Круговыми движениями. Как будто массировал самую чувствительную точку в её теле. Она выгнулась. Резко. Словно её тело отреагировало на команду, которую не понимало. Её нога задёргалась, бёдра начали двигаться сами собой, мышцы сжались, потом расслабились, потом снова напряглись.
— Я не могу... — прошептала она. — Это слишком... слишком сильно...
— Расслабься, — сказал он, целуя её в шею. — Дай мне взять тебя там, где никто не брал.
— Я не могу...
— Можешь. Просто закрой глаза и почувствуй.
Он усилил давление.
Член начал бить точно по шейке матки — быстрее, глубже, с каждым разом сильнее. Она начала задыхаться. Губы дрожали. Пальцы судорожно впились в его руку.
— Я не могу... — повторяла она. — Я не могу...
— Можешь, — ответил он. — Ты уже рядом. Я чувствую, как твоё тело просит больше.
