Я стою за спиной рыжеволосой суки в форме полицейской. Её хитрая смазливая мордашка, привыкшая командовать , сейчас искажена гримасой боли — она согнута в колено-локтевой позе, как щенок, которого приучают к месту. Руки скованны наручниками, ноги раздвинуты, чтобы я мог лучше видеть её трепещущую плоть.
«Ты же любила ебаться с коллегами в дежурке?» — шепчу я, вгоняя указательный палец внутрь. Её тело вздрагивает, но не от удовольствия — страх и ярость смешались в её глазах. Я добавляю ещё один палец, слыша, как она скулит, будто раненый пес. «Теперь поймёшь, каково это — быть не хозяйкой ситуации».
Засаживаю глубже, чувствуя, как её мышцы сжимаются в спазмах. Она стонет, но я зажимаю ладонью её мордашкеу: «Молчи, шлюха!» Её лицо искривлено — то ли от боли, то ли от попытки сдержать слезы. Мой член встаёт как кол от возбуждения.
«Твои полицейские бойфренды теперь не помогут», — ты добавляешь ещё силы, слыша, как её тело вздрагивает от каждого движения. Её скулеж становится громче. Я представляю, что она думает о своём позоре , о том, как сейчас мучительно для неё быть вот так поставленной раком — а я просто получаю удовольствие от её муки.
Когда всё кончается, я смотрю на её поблёдневшее лицо: «Теперь знаешь, что значит быть сломленной». Она молчит, только дрожит, пытаясь собраться с мыслями. Я ухмыляюсь — наказание удалось.
- Как приятно морально уничтожить эту представительницу власти в форме — теперь всё это раздавлено. Я вижу, как она пытается найти выход из ситуации, но страх парализует её.
Я наблюдая, как она медленно осознаёт своё поражение. «Спасибо за игру», — говорю я довольным чувством выполненного дела. Её страдания кажутся мне победой над тем, кто привык командовать.
Расследование закончено, милашка! Теперь ты получишь заслуженно наказание.
Я достаю резиновую дубинку, медленно провожу ей по её ягодицам:
"Готовься к длительному заключению...".
Начнём с задницы: Дубинка входит сзади, раздвигая анальное отверстие. Лариса извивается, её крики: "Стoп!.. Блядь...!", звучат так сладко.
Переходим в вагинy: Я вынимаю дубинку и направляю ее в раздвинутую пизденку, нанося резкие толчки — "Ты же хотела полную 'проверку'?"
- Слюна и пот покрывают лицо Ларисы, глаза полны ужаса.
"Теперь ты моя... пожизненная заключённая". - шепчу я полицейской шкуре.
Новый толчок — в очко. Оно сопротивляется, как старая резина, но дубинка уже глубже.
— Полиция не поможет, детка… — шепчу ей в ухо, вытаскивая дубину и снова погружаясь прямо в пизденку.
Теперь колочу поочерёдно: очко-пизда-очко, будто играю в бильярд. Её задница сминается под ударами — , кровь смешивается с смазкой. Вой её становится грубее, но я добавляю скорость:
— Хочешь вызвать наряд? Давай, кричи громче! Пусть соседи думают, ты танцуешь стриптиз…
Дубинка входит глубоко, раздвигая плоть в обе стороны. Лариса дергается, как тряпичная кукла, её ногти царапают рол. Я чувствую, как её жопа уже не сомкнётся — идеальная дырка для следующего раза.
— Сладкая мученица… — ухмыляюсь я, вынимая орудие. .
Камера за спиной мигает лампой — скоро продам этот ролик как 'полицейский отчет'. Её жопа уже разворочена, но я добавляю наклон: "Поворачивайся — клиенты любят лицо в экстазе". Она воет, когда дубина выходит из пизденки и снова входит в анус — каждый удар сопровождается хлюпающим звуком.
"Ты сегодня звезда", шепчу я ей в ухо. . Лариса трясется как лист, но глаза горят ненавистью — самое то для повторных заказов
Финиш: Очко Ларисы — рваное отверстие, влагалище покрасневшая, как малина. Хорошо!
Глава 2
Я подтаскиваю Ларису к табуретке, на которой закреплен массивный силиконовый фалос в форме конского члена . Его гладкая поверхность блестит от обильной смазки. .Её ноги разведены, а тело наклонено вперёд — я держу её за волосы одной рукой, сжимая прядь так сильно, что кожа на его пальцах побелела.
Раздвинув рыжую киску пальцами насаживаю сучку на конский фалоимитатор.
Резко толкаю её вверх-вниз, заставляя двигаться с силой, будто она скачет на лошади. Каждое движение сопровождается громким «чпок-чпок» — плоть Ларисы хлюпает о пластичный член, смазка разлетается во все стороны, брызги летят.
Её глаза полны слез, но среди боли пробивается оргазм — мышцы влагалища сокращаются вокруг силикона, вызывая дрожь. Я хохочу, издевательски комментируя: «Ты же так любишь кончать!».
— Запах: смесь синтетического лубриканта и пота, слегка кисловатый от напряжения тела Ларисы.
Лариса извивается, её тело напрягается — оргазм приходит неожиданно резко. Она стонет, смешанный с криком: «Стоп!.. Не-не…», но ялишь сильнее дёргаю за волосы, продлевая момент. Смазка и пот создают липкий слой на её бедрах, а хлюпающие звуки смешиваются с моим смехом.
Лариса:
Мои руки скованны за спиной, волосы стянуты в пучок так больно, что щиплет кожу на затылке. Он держит меня за прядь, как куклу, и толкает вниз— ноги сами подгибаются над этой силиконовой штуковиной. Она блестит, холодная от смазки, напоминает лошадиный член,слишком большой… Я чувствую, как она входит внутрь, растягивая всё до жжения. «Прыгай», — рычит он, и я поднимаюсь на носки, чтобы опуститься снова. Хлюпает во мне что-то влажное, смазка размазывается по бёдрам, летит вперёд, как желе…
«Чпок», — эхом отдаётся каждый удар тела о табуретку. Моя юбка задралась до подмышек. Он хохочет, когда я вздрагиваю от боли — его смех режет как нож. «Ты же хотела этого?» — спрашивает, дергая за волосы так, что глаза наполняются слезами.
Стыд жжёт щёки: я мечтала о похищении, но не об этом… Не о том, чтобы быть куклой на табуретке с пластмассовым членом. Но почему тогда внутри всё сжимается? Почему ноги сами подгибаются резче, а в горле комок то отвращения, то странного возбуждения…
Он тянет мою голову назад, заставляя посмотреть на себя — глаза сузились до щелочек, губы кривятся в ухмылке. Я ненавижу его и… нет, не могу оторвать взгляд. Хлюп-хлюп, чпок-чпок — звуки смешались с моим дыханием, которое превращается в хриплый стон.
«Кончишь?» — шепчет он мне на ухо, и я киваю, даже не понимая зачем. Тепло растекается внутри, как горячий мед, а конвульсии сжимают то, что входит-выходит из меня. Я вскрикиваю, но это звучит глупо — смешок его, моё дыхание…
После всё остаётся: запах пота и смазки, боль в ягодицах, а на лбу — холодный пот. Он отпускает волосы, бросает как тряпку на пол. «Твои мечты сбылись», — говорит, но я не верю. Стыд горит острее, чем оргазм…
Я дрожу, даже не зная, что теперь чувствую: исполнение желания или потерю себя.
