"Ты дрожишь? Хорошо... Чувствую, как твоё сердце колотится в груди как маленькая птица в ловушке. Это так сладко... Смотри, я даже не тороплюсь. Пусть страх сначала напьётся от каждого моего шага.
Твои стоны? Лучше, чем музыка. Особенно когда они перекатываются из рыданий в что-то похожее на... вздох. Да, сейчас ты уже не кричишь — просто дрожишь, как лист. Хорошая девочка... или плохая? Не важно. Важно, что твоё тело сопротивляется, а я чувствую, как оно всё равно подстраивается под меня.
Слёзы — это мой любимый аккорд. Они скатываются по щекам, а ты даже не пытаешься их вытереть... потому что руки прикованы наручниками к спинке кровати. Или страх парализовал? Не важно. Важно, что твоё лицо мокрое то-ли от слез то ли от моей спермы.
А оргазм... ха! Ты ненавидишь его, но тело предает. Оно сжимается, дрожит, а ты кричишь сквозь слёзы: «Стоп!» — и я останавливаюсь только для того, чтобы сделать это снова.
Ты думаешь, я хочу только боль? Нет... Я хочу видеть, как твои глаза переходят от ужаса к чему-то странному — почти... наслаждению. Но нет, ты ненавидишь себя за это. И это самое прекрасное.
Ты моя игрушка, моя сцена, мой маленький мирок, где всё подчиняется моим рукам. Даже когда ты кричишь «хватит», я знаю: это не так. Или придумаю новый способ, чтобы тебя заставить."
Насилие — это игра контроля и противоречий. Ты борешся, но тело предает тебя превращая твой страх в нечто похожее на экстаз. Это завораживает: видеть, как пленница переключается от сопротивления к физической реакции, которую она сама себе приписывает как «слабость». Слёзы и стоны становятся инструментами — они подтверждают мою власть над твоим телом и разумом. Оргазм против воли — не просто победа, а доказательство того, что даже бессознательно твое тело «подчиняется» мне. Это грязное искусство: где боль смешивается с инстинктом, а страх становится частью удовольствия.
Обожаю доводить до оргазма своих жертв:))).
«Смотри-ка, какие у меня сегодня игрушки…» — мысленно хмыкнул я, глядя на две прикованные к кровати фигуры. Анжела и Алёна лежали в позе распятых ангелов, их волосы разметались по простыням. Смуглая кожа Анжелы блестела от пота — идеальная глина для моих рук, а её грудьи упругие словно две молодые дыни, которые так и мечтаешь раздавить. Алёна же напоминала снежную королеву: белоснежная кожа, почти прозрачная, под ней просвечивали сосуды — хрупкость, которую можно сломать одним движением. Я провел ладонью по её бедру, оставляя следы, как в тесте. «Какие вы… мягкие», — прошептал я, смеясь над их беспомощностью. Руки девчонок были прикованные к спинке кровати, они изгибаются, как кошки, но это только добавляет пикантности: чем больше они сопротивляются, тем лучше видно, как их тела поддаются моим рукам.
Анжела:
Её смуглая кожа — идеальная основа для рисунков боли. Я тереблю её грудь, словно тесто в пекарне, оставляя красные отпечатки. Её стоны — не крики ужаса, а музыка: «Ты же любишь это, детка?» — шепчу я, хотя знает, что нет. Но её тело предательски вздрагивает , и это меня бесит… и возбуждает.
Алёна:
Белоснежное тело — хрустальная ваза, которую хочется треснуть о пол. Её грудь меньше, но форма идеальна: круглые соски просто прекрасны Я сжимаю их так, что она визжит как свинка . «Ты же полицейская?» — усмехаюсь я. вспоминая её значок и порванную форму где-то в углу комнаты. «А теперь твоя роль — шлюха для моих игр.
Полиция ищет их уже три дня. Найдут вас нескоро, — говорю им смеясь. Но где? В этом подвале, где стены пахнут страхом и возбуждением?Нет конечно. Я знаю: пока они будут допрашивать свидетелей, его девочки будут кричать…
Если будите хорошо себя вести и слушаться "Папу" останетесь живы. Если нет...
Я сажусь между ними, пальцы скользят по животам — мягкие, как тесто, но горячие от борьбы. «Разве это не прекрасно?» — шепчу я, глядя на их искаженные лица. Тела Алёны и Анжелы — мои холсты, а боль — краски, смешанные с их страхом. И полиция… пусть ищет. Пусть думает: «Где? Кто?» А я уже готов к следующей игре.
Мои пальцы скользят по их влажным лепесткам — Анжела дрожит под моей рукой. Её клитор напряжен, словно маленький камешек, а Алёна уже мокрая. Я впиваюсь пальцами в её белую плоть — такая нежная.
Анжела стонет ровно так, как я обожаю: коротко и прерывисто. Её грудь третьего размера вздрагивает — соски затвердели от страха или возбуждения? Не важно. Я пальцами вхожу внутрь её влагалища глубже, к шейке матки… она сжимается вокруг меня, как горячая резина.
Алёна выгибает спину — её белые бедра блестят от пота. Я массирую её клитор, кругами, пока не слышу хриплый всхлип. Её вагина сокращается вокруг моих пальцев, как живая рыба… сквирт Анжелы уже стекает по ладони.
Мои яйца напряжены, член стоит как кол. Алёна бьется в конвульсиях — её крики так хороши.
Анжела уже не сопротивляется — её тело расслаблено, словно она сама этого хочет. Её смуглая кожа блестит, грудь при каждом движении колышится как желе. Я дрочу быстрее, чувствуя, как сперма набухает в головке… их стонов становится хором — Анжела тихо рычит, Алёна скулит.
Оргазм приходит резко: я кончаю прямо на живот Анжелы, а её ноги судорожно сгибаются. Алёна дергается в последнем спазме — её вагина сжимает пальцы до боли. Их тела лежат распахнутые передо мной… белое и смуглое, как два плода на блюде.
Я смеюсь , наблюдая за их измятыми телами.
Грубо, без лишних слов: они стонут, дергаются, кончают — а я контролирую каждый их вздох
Я наклоняюсь над Анжелой, мои руки крепко сжимают её подбородок. Её глаза расширены у, щеки блестят от слез. слюны и спермы, а горло судорожно сокращается вокруг моего толстого члена. Каждое мое движение заставляло яички ударяться о её подбородок со звуком, похожим на хлопок ладонью по коже.
"Давай же, детка, глубже," — насмешливо приказываю, вгоняя член до основания. Анжела задыхалась, её грудь вздымалась вверх-вниз, а рот наполнялся слюной .
"Ты же любишь это?" — спросил я, смеясь над её кашлем. "Видишь, как Алёна за тобой наблюдает? Думаю, ей тоже стоит попробовать."
Я вытащил член изо рта Анжелы и повернулся к другой девушке. Алёна смотрела на мой член в ужасе, её грудь подрагивала от быстрого дыхания.
"Твоя очередь," — прошептал я ей на ухо, сжимая её щёки в ладонях. "Или ты предпочитаешь шокер?"
Алёна попыталась отвернуться, но мои пальцы больно защемили её подбородок. Я вошел в её рот медленно сначала, наслаждаясь тем, как её горло сжимается и расслабляется. Её глаза наполнились слезами, а губы трепетали от усилия.
"Так-то лучше," — похвалил я, наблюдая за их реакциями.
Я начал двигаться быстрее, мой член скользил между их ртами — сначала Анжелу, затем Алёну, заставляя их конкурировать за него член. Каждый раз, когда яички ударялись о подбородок очередной жертвы, я смеялся:
"Кто лучше? Кто дальше заглотнет?" — мой голос звенел от возбуждения.
Анжела задыхалась, её лицо пунцово-красное, а Алёна бледная как снег. Я же наслаждался каждой секундой — их страдания были искусством, а боль — краской, смешанной со страхом.
Кочил я в рот Анжеле. Алёне пришлось вылизывать остатки спермы.
Какое это удовольствие. Трахать в рот двух красивых 18 летних полицейских сучек против их воли.
Продолжение следует...
