По просьбам некоторых читателей продолжаю краткий обзор злачных мест нашего грешного мира. На этот раз судьба занесла меня в Сенегал, где в посольстве одной соседней страны трудился батюшка моей жены.
Ваш Ал Вал Ге
Именно на последних, «расслабляющих» страницах двухнедельной шоу-программы местного варьете «Конфетти» я нашел номер телефона Кейи. И не без труда добрался по указанному в ней адресу до лестницы С2 монструозного здания из необработанного бетона, расположенного посреди десятка других таких же, ему подобных, составляющих угнетающее целое, этакое гнездо бедности, которое здравомыслящий человек даже не осмелится назвать «Резиденцией». Громкие лестницы, ржавые металлические перила, облупившаяся краска, тонкие фанерные двери в квартиры, без труда пропускающие животные крики их жильцов во время спаривания и децибелы того, что местные жильцы неправильно, на мой взгляд, называют «музыкой». Лифт архитектор этого бетонного чудища не предусмотрел даже в проекте, так что, добравшись на своих двоих до третьего этажа я немного запыхался, и не пытаясь отдышаться, тут же позвонил в замызганную дверь, с нетерпением ожидая встречи с ней, с той самой Кейи.
Замок ржаво скрипнул, и дверь приоткрылась, обнажив в щели дверного проёма блеск больших чёрных глаз и приветливую белозубую улыбку. Я последовал за ней, женщиной в коротком ярко-синем пляжном платье, небрежно, явно впопыхах одетом прямо на обнажённое тело. Она свободно покачивала под ним ягодицами, и я проскользнул за ней между корзинами с пустыми бутылками, коробками и мебелью, беспорядочно расставленными то тут, то там, вероятно из-за нехватки места в другом месте. Её комната почти полностью была занята большой кроватью-аэродромом, там что на остальное - шкаф с зеркалом и захламленную полку со средствами для снятия макияжа и прочей дребеденью, вроде коробки с презервативами, едва хватило места. Над кроватью возвышалось распятие с веткой из сухого пыльного самшита в обрамлении выцветших фотографий Иоанна Павла II и Матери Терезы. Итак, очевидно, заранее было предусмотрено, что наши занятия сексом должны были быть обрамлены божественной защитой.
— Сто двадцать… хорошо? Вас устраивает?
Она могла бы попросить и двести, и я бы согласился, ведь был с первого взгляда очарован её соблазнительной поступью, её свободной и щедрой грудью, небрежно обернутой в воздушную ткань её платья, и её сочными негритянскими губами, чувственными с головы до ног, вернее теми, что ясно просвечивали сквозь тонкую ткань между её ног.
Раздражая украдкой мои губы влажными поцелуями, Кейя начала раздевать меня, стараясь аккуратно повесить мою рубашку на спинку стула, а штаны сложить как следует, складка в складку, чего я никогда не делаю должным образом, в конце концов, огорчая тем самым мою жену, аккуратистку-перфекционистку. Увидев меня голым и с задранным в небеса моим самым ценным имуществом, которым я к тому времени обладал, она видимо обрадовалась. Её платье быстро оказалось на полу, и Кейя явилась мне в своей великолепной наготе. Я не ошибся, угадав упругость и объем её грудей, с небольшими, почти черными коричневыми ореолами, которые достойно венчали их, делая их смуглую кожу ещё более темной и немного туманной.
Глядя на её тонкую талию, ощущая шелковистую кожу её бёдер, более прохладную на её круглых, мясистых ягодицах, мои руки тряслись в панике, словно боялись, что их всего две и их не хватит на всё это богатство. Кейя улыбнулась, видя моё волнение. Она потерлась грудью о мою грудь, поцеловала меня в плечи и в шею, профессионально удивилась моей скованности, которую её руки, полные энергии, стремились возбудить и возвысить.
В голове у меня тут же родились строчки, как будто ей, моей голове, больше нечем было заняться в это время:
Талия её тонка,
А бёдра широки и крепки
Как будто солнце льётся на них
Как будто океан волнуется меж ними
Её движения грациозны и легки
Но в то же время полны силы и энергии
Как будто Кейя танцует под звуки барабанов
Как будто владеет миром в своих руках
Её чёрные кудри, словно волны в океане
Её полные губы, как сочные ягоды на ветвях,
Её кожа, как шоколад, сладок и горек,
Её глаза, как жемчуг, сверкают и блестят...
Пронзая сердце моё.
Не говоря ни слова и уверенная в эффекте, который она на меня производила, Кейя легла на спину, широко раздвинув бедра. Мой язык пришёл мне на помощь, чтобы моим рукам не было так одиноко в их порочном исследовании Кейиного тела, а губы жадно схватили её клитор и усердно работали с ним, пытаясь сделать его твердым.
— Хорошо, да, хорошо, давай, мой белый хозяин… ты ангел.
Она начала сжимать бёдра и настолько быстро и мощно выдыхать сладости меж своих ног, что я было подумал, что она притворяется. Но судороги, которые оживляли её холм Венеры, и теплая, сладкая жидкость, вытекавшая из его основания, свидетельствовали о реальности её наслаждения. Прекрасный оргазм сотряс тело Кейи, из горла вырвался хриплый крик возбужденной самки. Я продолжала надавливать языком на клитор, чтобы продлить её наслаждение, и тут позади меня открылась дверь.
— Мама, у меня болит зуб.
— Подойди ко мне, мой Бику, - произнесла Кейя, слегка отдышавшись.
К нам подошёл мальчик, на вид лет трёх-четырёх, чёрный, как и его мать, и весь из себя такой симпатичный, с большими озорными глазами и тонкой прядью вьющихся волос на лбу.
— Джентльмен хороший?
— О, да, сынок, он был очень мил с твоей мамой.
— У меня болит зуб.
Кейя не мешкая дала ему пососать набухший сосок её груди, всё ещё вполне очевидно пребывая в паутине оргазма, пронизавшего её тело и не совсем понимая, что она творит. А я, тем временем, возобновил свою работу языком, чтобы предложить ей вторую волну наслаждения. На этот раз она кончила намного быстрее, вероятно потому, что мы вдвоем с её сыном позаботились об её эрогенных зонах.
— Смотри, как твоя мама радует этого джентльмена.
Мы продемонстрировали её сыну позу 69. Почувствовав мое взрывное нетерпение, Кейя надела на мой член латексный капюшон, и я принял её по-собачьи. Её бедра и спина волновались, как штормовое море, она вздыхала так же сладостно, как пять минут назад. Я раздвинул Кейины ягодицы, чтобы увидеть сокращения её анальной дырочки, застрявшей в углублении глубокой борозды, и пообещал себе почтить её своим языком в один прекрасный день.
— Мама, я хочу сестричку.
Сейчас было не самое удобное для Кейи время отвечать на этот вопрос. Но при этом ребенок не оставил ни крохи внимания от плескания материнской груди и удовольствия, которое она проявляла при моём проникновении в её тело. Я прошептал Кейе слова любви на ушко.
— Как хорошо, что животик у тебя такой мягкий, моя красивая черная кошечка.
— Мам, он сейчас делает нам сестрёнку, этот господин?
— Но нет, Бику, смотри, он здесь, сок этого джентльмена.
И она показала сыну полный спермы презерватив, который она только что сняла с моего члена.
— Мама, я хочу шоколадку.
— Пошли на кухню, сынок.
И она ушла голой с сыном на кухню, чтобы приготовить ему перекус. Я бы, конечно, предпочёл, чтобы она осталась лежать со мной. Мы могли бы немного поболтать, чтобы лучше узнать друг друга. Возможно, она отблагодарила бы меня за удовольствие, которое я доставил ей, теми настоящими поцелуями, которые её сочные губы, несомненно, умели дарить. На этот раз мне это не удалось. Я оделся и присоединился к ней на кухне, чтобы насладиться её превосходной наготой.
— Мам, джентльмен хороший?
— Да, Бику, посмотри, какие новенькие банкноты он мне дал. Мы скоро пойдем с тобой по магазинам.
— Ты купишь мне Киндер?
— Это не очень хорошо для твоих зубов.
Она суетилась перед ним обнаженной, словно Ева в раю, на своей маленькой кухонке, её груди тряслись в такт движениям, а ягодицы блестели в предвечернем свете, как патинированная бронза древней статуи богини любви.
— Возьми немного себе, чтобы восстановить силы, - вдруг обратилась она ко мне.
Она подала мне, как и Бику, апельсиновый сок и печенье с шоколадной начинкой. Оказывается, те самые большие душистые печенюшки, которыми я наслаждался пятьдесят лет тому назад, никуда не пропали и всё ещё существуют! Этот маленький кусочек бисквита заново открыл мне дверь в моё счастливое детство, когда я впервые захрустел шоколадным печеньем, и мне пришла в голову мысль, что моя мать могла бы вполне быть этой красивой негритянкой.
У Кейи были свои дела, так что она проводила меня до двери, скользнула розовым кончиком языка между моих губ и поблагодарила меня долгим поцелуем, который я до сих пор с любовью вспоминаю. Я вышел из её дома в таком приподнятом настроении, что меня чуть не сбил автобус на соседней улице.
Три дня спустя, я, словно нетерпеливый ребенок, стремящийся делать только то, что ему нравится, назначил Кейе новую встречу, захватив на неё купленную в местном магазине для её сына красивую гоночную машину, синюю, как и моя первая, в моём далёком детстве, с батарейками для движения и зуммером, имитирующим звук двигателя.
Будет ли эта встреча так же хороша, так же безумна, как и первая? Я ожидал многого от неё и с оттенком беспокойства наблюдал, как проходят часы до того восхитительного момента, когда я наконец-то смогу позвонить в её дверь. Кстати, в то время у меня в планах сформировался проект о написании эссе об эротике кнопок дверных звонков, особенно, если они хоть отдалённо походят формой на сосок женской груди. Дверь распахнулась, но передо мной было отнюдь не лицо Кейи.
— Заходи, мой мальчик, не задерживайся.
