Просто чтобы все знали — меня зовут Станислав Браун. По-немецки это означает «коричневый», хотя я не уверен, как это связано, ведь у большинства моих родственников песочные светлые волосы. Я вырос в очень консервативном районе Индианы, где немецкие общины — обычное дело.
Я помню, как в детстве мы навещали моих бабушку и дедушку по материнской линии. Каждый вечер перед сном дед садился и читал из Библии о греховности и порочности мира, а также о наказаниях, постигших Содом и Гоморру.
К тому времени, как я поступил в колледж, я начал понимать, что мое представление о Боге сильно отличается от дедовского. Я видел Его скорее доброжелательным и допускающим свободу воли, тогда как они считали Его требовательным и мстительным. Для меня это было похоже на жизнь в двух мирах: один — вдали от семьи, другой — рядом с ними.
Но о чем я не знал до этого лета, так это о том, что в нашем доме существовал очень похожий конфликт. Когда я обнаружил его, это заставило меня вспомнить лекцию по английской литературе, которую вела одна прекрасная профессор. Она объясняла разницу между подавленным и вытесненным.