Августовский вечер плавно переходил в мягкие сумерки, и городская суета за окнами квартиры утихала, вместе с духотой, что накрыла улицы, превращаясь в тихий, ровный гул, похожий на колыбельную.
Я скольжу по квартире в сторону ванной, моего убежища в данный момент. Ванная комната, в которой чувствуется нотка современной элегантности, выложена крупной плиткой серо-голубого цвета. Холод плитки охлаждает ноги, контрастируя с теплом, самой квартиры. Стены нежно-белого цвета сдерживают хаос внешнего мира, а в центре царственно возвышается большая отдельно стоящая ванна с манящими плавными изгибами.
Войдя в ванну, мои пальцы скользят по гладкому краю, когда я тянусь к крану. Вода каскадом устермляется вниз, и симфония потока наполняет комнату умиротворяющим звуком. Начинает подниматься пар, затуманивая зеркало, висящее на стене над раковиной, скрывая мое отражение, но я провожу по нему рукой, вновь, пусть и ненадолго, открывая изображение. Пока ванна наполняется, я начинаю раздеваться, снимая с себя одежду, и вместе с ней, все, что накопилось за день. Мои пальцы теребят подол мягкой, поношенной футболки, осторожно снимая ее через голову. Ткань соскальзывает по моей коже, когда я позволяю ей упасть на прохладный кафельный пол, оставляя верхнюю часть тела обнаженной. Воздух, ставший немного прохладнее, касается моей кожи, и по спине пробегают мурашки. Затем я расстегиваю бюстгальтер, простую вещь, которая мягко облегает мою маленькую, нежную грудь. Бретельки соскальзывают с моих рук, когда я освобождаюсь от него, бросая его в корзину для белья. Освободив верх а перехожу к пижамным штанишкам - мягкий материал, шурша, стекает по моим ногам и собирается у ступней. Я выбираюсь из них, оставаясь в одних скромных хлопковых трусиках. Ткань, легкая и воздушная, едва сохраняет тепло моего тела. Миг, и я стягиваю и их, чувствуя, как эластичный край обводит изгиб моих бедер, скользит вниз по ногам, присоединяясь к остальной одежде.
Я смортю на зеркало, покрытого мягким паром, который делает отражение призрачно-размытым, как будто я взглядываюсь сквозь туман в другой мир. Я вновь провожу ладонью по поверхности, и оно опять становиться прозрачным, открывая более четкое видение себя. Я вглядываюсь в своё отражение, рассматривая каждый контур и каждую деталь своего тела.
Мне шестнадцать и мое тело, всегда стройное и подтянутое, теперь начинает обретать более округлые и женственные формы. Мои глаза скользят по контурам тела, отмечая каждую деталь. Я вижу, как мои плечи стали чуть более округлыми, а руки — изящнее.. Моя грудь, хоть и осталось такой же маленькой, теперь кажется более оформенной, каждый ореол соска тщательно очерчен, как будто природа сама провела их контур кистью художника. Уже не нулевка, но еще и не полная единичка.
Живот плоский, но мускулы слегка заметны под кожей, создавая нежные волны, которые исчезают под изгибом талии. Бедра, за лето, стали шире, их округлость более выражена, напоминая о грядущих изменениях, которые несет взросление. Я обращаю внимание на свои ноги, длинные и стройные, они кажутся столпами, на которых уверенно держится мой новый, взрослый облик. Я разворачиваюсь, чтобы увидеть себя сбоку. Профиль моего тела кажется другим — более женственным. Линия моей спины слегка изгибается, подчеркивая тонкую талию, а ягодицы слегка выступают, придавая моему силуэту новую, притягательную форму. Мои волосы, касающиеся талии, мягко ложатся на плечи, добавляя изображению теплоту и нежность.
Я возвращаюсь к своему лицу, замечая, как оно изменилось. Черты стали мягче, а глаза — глубже, словно они теперь умеют видеть больше, чем когда-либо прежде. Мои губы кажутся полнее, и я чувствую, как они мягко приоткрыты в тихом восхищении собственной трансформацией.
И, наконец, я устремляю взгляд в сторону промежности. Кудрявые светлые волоски на паху скрывают от взора, что находится за ними, и это еще одна из причин того, почему она столь пристально рассматривала сейчас себя. Стоя перед зеркалом, я понимаю, как далеко мое тело трансформировалось в превращении из нескладного подростка в женщину. Еще не до конца, но изменения уже заметны. Это открытие заставляет меня задуматься о том, какое влияние это окажет на мою жизнь. Я чувствую смесь гордости и волнения, ощущая каждую клеточку своего тела, которое продолжает меняться и развиваться. Свою уникальность и красоту, которую я хочу будет нести в будущее.
Садясь на край наполняемой ванны, я широко развожу ноги в стороны, чтобы в полной мере осмотреть свою промежность. Пальцы касаются волос, и я ощущаю их мягкость, играя ими, чувствуя каждый волосок под кончиками пальцев Это движение навевает воспоминания про сегодняшнее утре, когда я зашла в комнату и увидела Курай, свою сестренку близняшку, переодевающейся. Её промежность была гладко выбрита, кожа казалась такой нежной и беззащитной, что я почувствовала неожиданное желание прикоснуться к ней. Её гладкая кожа отражала свет так мягко и привлекательно, что я на мгновение замерла, потрясенная увиденным. В тот момент внизу живота я почувствовала непонятное, но приятное тянущее ощущение, словно что-то мягко звало меня. Но в силу моей скромности я тут же извинилась и вышла.
Весь день это видение Курай, замеревшей перед до мной со своими трусиками в руках, мною не покидало мои мысли. Я украдкой бросала на нее взгляды, чувствуя как мое влечение к ней усиливается с каждым часом. Мне всегда казалось, что между нами, близнецами, связь глубже, чем может показаться на первый взгляд. Мы разделяли не только внешность, но и чувства, мысли, иногда даже сны. И я видела, что и она украдкой смотрит на меня, думая что я этого не вижу. Интересно о чем думала она в тот момент?
И сейчас, сидя в ванной, я понимаю, что моё желание иметь такую же аккуратную и красивую промежность, как у Курай, говорит о многом. Это не просто желание копировать её, это желание быть, насколько это возможно, такой же желанной и прекрасной. Решение приходит само собой: я хочу это изменение, хочу ощутить ту же гладкость и чистоту, что и нее.
Решительно тряхнув головой, от чего мои длинные волосы змейками заскользили по спине, плечам и животу, я достала из под ванного гарнитура бритву и пену. Воздух в ванной комнате был наполнен паром, а зеркало едва проглядывалось из-под слоя конденсата. Выдавив немного пенного геля, я начала аккуратно наносить его на свой пах. Пена смягчала кожу готовя её к предстоящей процедуре. Когда промежность была полностью покрыта пеной, я выключила воду в ванной и включила маленький кран у раковины. Новая бритва, ещё не коснувшаяся кожи, мерцала под светом лампы, отражаясь в зеркале передо мной. Распечатав бритву, я взяла провела по лезвиям чувствуя холодный и остро заточенный металл.
Напевая себе под нос какую-то мелодию, я стала аккуратно сбривать волоски. Процесс бритья был медитативным, каждый проход лезвия оставлял за собой гладкую, чистую полосу кожи. Мое внимание было полностью сконцентрировано на ощущениях — пена смешивалась с теплой водой, лезвие скользящей вниз по коже убирало все лишнее. Особое внимание я уделила зоне вокруг половых губ. Проходя лезвием вблизи от них, я осторожно направляла его, боясь поранить деликатную кожу. Впервые занимаясь таким делом, я чувствовала волнение, смешанное с легким страхом. Каждое касание лезвия к коже вызывало у меня мурашки, и я заметила, как губки, освобожденные от волосков, слегка набухли и раскрылись, обнажая маленький язычок клитора, который торчал между ними.
Продолжая бритье, я осознала, что не хочу полностью избавляться от всех волосков. Как символ моей индивидуальности и независимости, я решила оставить аккуратную полоску на паху. Это решение казалось мне важным актом самовыражения, знаком моего контроля над собственным телом. Закончив, я придичиво осмотрела полученный результат. Промежность казалась другой — более открытой и чистой. Ощущение свежести и новизны было необычайно приятным. Я медленно провела рукой по гладкой коже, оценивая результат своей работы. Каждый участок кожи, который ранее скрывали волоски, теперь был обнажен, и четко ощущался при касании.
Привстав и взяв салфетку, я стерла остатки пены с паха и края ванной. Моя промежность теперь казалась мне более открытой и нежной. Аккуратныо очерченные природой половые губки выглядели гладко и мягко, и были слегка розоватыми от притока крови. Маленькая полоска оставленных волосков на паху доходила как раз до капюшона клитора, символизирующая мою индивидуальность. Клитор, маленький и розовый, выглядел более явно и более заметно.
Я улыбнулась своему новому образу и медленно провела рукой по паху, ощущая под пальцами тепло и мягкость своего лона. Это было странное, но приятное ощущение, словно я открыла что-то новое в себе. Перешагнув через край ванны, я осторожно опустилась в неё, наслаждаясь теплом горячей воды. Тепло окутывало моё тело, расслабляя мышцы и снимая напряжение. Прикрыв глаза, я лежала в ванной, позволяя воде успокоить и мои мысли.
Моя рука под водой медленно начала вырисовывать узоры на теле. Я нежно проводила пальцами по груди, ощущая, как соски стали твердыми от прикосновений и тепла воды. Они казались такими чувствительными, что каждый контакт вызывал у меня волну приятных ощущений. Моя рука скользила ниже, поглаживая животик. Это действие легкие щекотки, заствавило мышцы напрячься и прорисовываться под кожей. Я чувствовала, как тело откликается на каждое движение, наполняясь теплом и покоем. Мои пальцы, продолжая свою игру, добрались до бедер, которые я нежно гладила, ощущая гладкость кожи. Вода обволакивала мои ноги, и её тепло проникало в каждый уголок моего тела. Моя рука, тем временем, опустилась на пах, и я начала поглаживать свои губки, касаясь входа во влагалище. Это было новое, неизведанное ощущение, которое вызывало во мне легкое возбуждение и любопытство.
Запустив пальчик внутрь, я нащупала преграду плевы, что запирает моё девственное влагалище. Я исследовала её, чуточку поддавливая, и по моей коже пробежали мурашки. Это было одновременно и странно, и приятно, ощущение новизны и неизвестности, смешанное с мягким волнением.
