Пьянка продолжалась до поздней ночи, пока присутствующие не забыли зачем они вообще тут собрались. Потом горланили песни, потом дрались под бабий визг, потом провожали пострадавших, потом Нюра, невестка безвременно ушедшего танцевала на столе, потом они вместе с мамой танцевали деревенский стриптиз для оставшихся (кои почти все спали и реальных зрителей было с гулькин хер), а потом их трахали всё на том же столе. Вобщем похороны удались...
Самое сильное впечатление на маму произвело, что Нюра лизала ей, маме после своего мужа. Мать, как она призналась, никогда раньше не пробовала быть с женщиной, и как же это было здорово и развратно. Как она сама потом лизала Нюре, как эта самая Нюра уселась своей пиздищей маме на лицо и как кончала ей в рот, старая вешалка. И ещё что это перевернуло её отношение к жизни, и что она сама теперь хочет стать общественной пиздолизкой, и что когда я женюсь, она будет подлизывать моей жене вместе со мной.
Никем мама стать конечно не хотела, она просто была пьяна и порола дичь. Я поцеловал её в губы, надеясь ощутить вкус выделений тёти Нюры. Ничего там конечно уже не было и я просто попользовался пьяной мамой, представляя что ебу то толстую тётю Нюру, то жирную тётю Дашу. Только не жди мой дорогой читатель дальнейших приключений с этими особами - никаких потрахушек ни с тётями, ни с дядями из этой деревни у меня никогда не было.
Лето кончилось так же внезапно и быстро как началось и нужно было возвращаться в город. Серые будни накрыли меня тяжёлым свинцовым одеялом, вылезать из под которого выглядело себе дороже. И я, и мама всё также вели себя так, будто никогда ничего не было. Правда я теперь умел дрочить и делал это вдохновенно и целеустремлённо по несколько раз на дню, представляя как прям на уроке отлизываю какой-нибудь училке по английскому. Несколько городских сексов у нас с мамой конечно случились, но все они были настолько невыразительными, что и вспоминать не о чем.
Самый яркий случай: она вернулась с работы, тогда по каким то причинам мы были дома одни, а я отчего то в тот день просто зубами скрежетал от возбуждения и буквально набросился на неё с порога. Я подлез к ней под юбку, сдвинул вбок трусики и с удовольствием вдохнул её прелый запах. Одной рукой дроча, а другой держа маму за жопу, я насколько мог просовывал ей язык в промежность. Пока не кончил на пол - и это вобщем всё, без продолжения.
В дальнейшем мы как-то опять эмоционально отдалились друг от друга и каждый жил своей жизнью. Она вроде встречалась с кем то на стороне, что об этом думал отец и знал ли вообще, мне не ведомо. Я конечно заглядывался на девчонок в классе, они к тому времени что называлось "расцвели", но будучи вялой омегой, я понимал что мне ничего не светит.
В начале следующего лета меня отправили на весь срок каникул в пионерлагерь в старшую группу - совершенно бесполезно потерянное время жизни. Ничего там не было, единственно я вроде всё же отсосал раз своему одногруппнику, но и это не точно. Потом снова зима, учёба и суходрочь.
А потом школа кончилась и началась совсем другая жизнь - подготовка к вступительным в институт, какие то городские траблы с военкоматом и прочие радости абитуриентской жизни. В деревню я наезжал нечасто, нерегулярно и на пару дней. У мамы там вроде был какой то очередной дядявова, а может и совсем спившийся саша - я х/з, меня это не касалось.
Учёба в институте не произвела на меня сколько нибудь ощущаемых изменений. Студенческая жизнь была ничем не лучше абитуриентской, жил я что называется от сессии к сессии. Значительная часть лета тратилась кстати именно на них, в деревне я появлялся всё также нечасто и мамины "мокрые" дела проходили всё также без меня. И хотя голова моя была забита бабами, как амбар крысами, для одногруппниц я также оставался пустым местом. Ибо кого в наше время интересует юношеский спермотоксикоз - читательницы объясните! Вот и тогда не интересовал, и я продолжал надрачивать где то себе в одиночестве.
На старших курсах, уже перед выпуском я познакомился случайно с двумя активами с соседнего факультета и большую часть времени проводил теперь у них в общаге. Моя личная жизнь немного выправилась, по крайней мере мне хотелось так думать, и я был для них что называется, всегда готов.
Обычно пока они сидели на диване, я подползал к ним с пола и начинал снизу подлизывать им яйца, пока кто-нибудь не брал мою голову в ладони и не направлял свой член мне в рот. Я нежно сосал, чувствуя скользкий тянущий привкус предэякулята. Ебли они меня яростно и остервенело, как в последний раз, меняя по очереди мои дырки. Я послушно становился для них раком, выгибал поясницу, раздвигал жопу и стонал тоненьким фальцетом, подражая женщинам. Бывало вставал на колени и преданно глядя им в глаза, умолял:
- Мальчики, пожалуйста кончите мне в рот. Пожалуйста... Я хочу вашу сперму.
Я был благодарен им когда они сливали мне в рот, часто подолгу смаковал чуть желтоватую, липкую приторную молофью и чувствовал себя в эти минуты хоть кому то нужным. Мама знала чем я занимаюсь, но ничуть не возражала. Мы иногда обсуждали наших любовников, она рассказывала, как дала начальнику на работе за повышение премии, как была безотказна на корпоративах, я рассказывал какой вкус спермы у моих новых друзей и как протяжно я стонал когда мне совали в очко двадцатипятисантиметровый член. Я конечно привирал, не было никаких 25см, просто хотелось похвастаться.
Окончание института и начало взрослой жизни я не запомнил. Помню только что я уже работаю и с грустью осознаю что и детство, и деревня с мамой, всё в прошлом. И такая меня брала тоска... Объект моих фантазий, большая тётя Даша уже померла, бывшие мамины ухажёры тоже куда то слились, да и сама мама выглядела уже не той, а на висках появилась проседь. На той работе я познакомился со своей будущей женой, менеджером среднего звена, девушкой по имени... да неважно. Мы готовились брать под ипотеку собственное жильё и я доживал в родительской квартире последние дни.
В это время мама вышла на пенсию и мы с ней снова почему то сблизились и трахались уже на регулярной основе. Обычно днём, когда отца не было дома, я подходил к ней сзади, обнимал, брал за грудь и целовал в шею. Раздевал я её медленно и не торопясь, затем вставал перед ней на колени, поднимал одну её ногу на прикроватную тумбу и теребил языком её такую родную пизду, ловя ртом всё что из неё вытечет.
Бывало она садилась на эту тумбу, раздвигала ноги в стороны и мы вдвоём с ней представляли что мы снова в том далёком девяносто каком-то году и она показывает свою взрослую пизду маленькому ещё родному сыну. А потом я ебал её не торопясь, деловито, пока мы обсуждали нашу любимую фантазию: как я забираю её, изнасилованную, обоссанную и обконченную с какого-нибудь фуршета и слизываю с неё кончу её многочисленных ёбарей, а она садится мне на лицо своей пиздой и я глотаю вытекающие выделения в смеси со спермой, такой густой липкой и тягучей, и мы целуемся, передавая её друг дружке и ебёмся, перепачканные кончой и ссаниной. Мы много таком фантазировали.
Потом я кончал и мы подолгу лежали обнявшись, разговаривая о том, о сём и строя планы на будущее. Я рассказывал какая на вкус пизда у моей подруги, как я её лижу. Мы мечтали как будем жить и спать с ней втроём, как будем лизать её вместе с мамой и она нас. Но обоим конечно уже было ясно, что это всё так и останется в мечтах, что лучше уже не будет и это скорее всего наши с мамой последние дни вместе.
Мама старела, да мне было уже нормально за двадцать, давно пора было уже оставить родителей и жить отдельно. И от этого те последние занятия любовью, (впервые это были именно занятия любовью, а не банальный трах) выходили такими тоскливыми и печальными. Мы оба предчувствовали что это конец. Собственно так оно и вышло, они действительно оказались последними и в тот месяц мы занимались любовью с мамой последние разы и съехавшись жить с подругой у меня уже ничего и никогда не было с мамой.
Съехались мы в том же году, а поженились годом позже. Жена моя знала что мы с мамой были близки более, чем позволяют приличия, но всего я ей конечно не рассказывал. Ещё она прекрасно знала, что я стопроцентный би пассив, это для неё с самого начала не было каким то секретом. Да ни для кого не было. И я нисколько не возражал против её возможных связей с другими мужчинами. Довольно быстро между нами установились отношения формата sexwife-cuckold (эти слова я впервые узнал вообще только в 2010х) и не менялись много лет вплоть до нашего расставания.
Жена встречалась с другими, о ком то я знал, о ком то только догадывался. Знал например точно что она посасывает иногда руководителю проекта на работе за финансовые ништяки. Не по симпатии конечно, в конце концов ей нужно было думать о семье, у нас к тому же была ипотека. Ещё я знал что она спала с парнем своей подруги. Ещё с этой же подругой они как то подснялись в ночном клубе и уехали в сауну с двумя чуваками, к которым там присоединились ещё двое. Она пришла тогда под утро и во время нашего секса рассказывала как их там пороли.
Впервые своими глазами как ебут мою жену я увидел где то через год после свадьбы на днюхе у моего друга. Да, у меня бывали не только любовники, но и обычные друзья, с которыми мы иногда пили пиво, тусили и т.д. Они конечно знали что жена моя не слишком строгих правил и я хожу у неё в аленях, но в наши дела не вмешивались. Народу на днюхе было много, отмечали мы это на даче того самого друга. Шум, грохот, музыка, дым вобщем стоял коромыслом. Набрался я довольно быстро и меня судя по всему уложили спать в одной из комнат второго этажа.
Проснулся я ночью от жуткого сушняка, жены рядом не было, хотя музыка внизу вроде стихла и вечеринка явно давно закончилась. Я встал и пошел вниз поискать воды. До лестницы я не дошел, меня привлекли голоса в большой комнате, выделявшиеся на фоне общей тишины. Дверь в комнату была остеклена и сквозь стекло было видно что там горел неяркий свет. Я бы прошёл мимо, но кроме прочих пьяных голосов я услыхал и голос моей жены. Я чуть приоткрыл дверь, заглянув одним глазком и увидел то что и ожидалось. Моя жена стояла на четвереньках на полу и сношалась с двумя чуваками с вечеринки, третий дрочил, сидя рядом. Со всеми ними я дружил и мы часто проводили время вместе.
