Наши сборы подходили к концу. И, как это часто бывает, в последние дни все стремились решить свои сердечные вопросы, использовать последнюю возможность сказать или сделать что-то, что хотели уже давно, но все откладывали, медлили. Вот и Женька в последний вечер все же решился.
Не успели мы в палатке, толкаясь и шутя, улечься и затихнуть, как я к своей дикой радости почувствовала на своей талии осторожную Женькину руку. Я лежала к нему спиной, чуть вздрогнула от неожиданного прикосновения и замерла в ожидании дальнейшего. Рука парня немного подождала и, поняв, что возражений с моей стороны не последует, двинулась ко мне под футболкой на живот. Женька вплотную пододвинулся ко мне и тяжело задышал под ухом. По животу он скользнул пальцами вверх, к голой под майкой груди. Там его уже ждали мои налитые грудки с затвердевшими чувствительными сосками. Он начал мягко мять сначала одну, потом вторую грудь. Парень, настоящий мужчина, трогал меня! Я закусила губу, чтобы не застонать. Помяв грудь и покрутив соски (интересно, и где он такому научился!?), мальчишечья рука, совсем осмелев, двинулась вниз. Даже его прикосновения по животу казались мне приятными и эротичными.
Как это описать? Когда чего-то долго ждешь, уже не сами ощущения, а твои фантазии и вожделения привносят твоим чувствам дополнительные краски. От этих несмелых медленных движений я была уже в предоргазменном состоянии. Сказывалось и долгое по моим меркам воздержание, и море фантазий, которые я уже передумала на этот счет. Рука парня остановилась перед резинкой трусиков, а потом, пошевелив пальцами, проникла под нее. Он запустил руки в волоски на лобке, пощекотал их и чуть на него надавил, протискиваясь пальцами к щелке. Я медленно повернулась на спину и развела ноги, насколько позволял спальник, чтобы дать ему дорогу. Наверно, он обалдел от такого сотрудничества. Его палец несмело продолжил путь и, задев клитор, прополз мимо и погрузился в горячую глубину «девочки». Я чувствовала его в себе, между своих губок, и это было восхитительно. Парень трогает меня ТАМ! Он поболтал пальцем в хлюпающей норке и вытянул его повыше, на мой чувствительный бугорок. Неумелым его назвать было никак нельзя. Он довольно уверенно стал гладить мой клитор. И этих движений оказалось мне предостаточно, чтобы я быстро пришла к финалу и стала конвульсивно содрогаться всем телом, закусив губу. Женька замер, видимо, в ужасе от моей бурной реакции, но я крепко удерживала его руку, не давая ее выдернуть, а, чуть передохнув, сама начала направлять и двигать ее.
За первым оргазмом последовал следующий. Уж не знаю, что он там обо мне подумал. Но я не могла остановиться. Он пыхтел, старался, мял и тер пальцами мою потекшую пещерку, стремясь забраться как можно глубже во влагалище, я же, напротив, вынимала его пальцы и направляла усилия повыше, на клитор. С каждой разрядкой я контролировала себя все хуже, а желание все возрастало. Меня тянуло к столь заветной штуковине в мужских штанах, которая вовсю упиралась в мой бок через два спальника. И после того, как парнишка так похозяйничал у меня, я считала себя в полном праве заняться его половым органом.
В один момент я смогла остановиться. Откинула его руку и порывисто повернулась к нему, запустив руку к нему в спальник. Наши губы встретились, и он впился в меня жадным мокрым поцелуем.
Вот он, зажатый трусами, твердый и живой член! Женька был в одних трусах, и я, продолжая его целовать, рванула, спустила их ему на бедра. Член освободился и скользнул в мою ладошку, тяжелый и горячий. Я изучала, гладила, трогая его, знакомясь с новыми для меня впечатлениями. Он был чувствительным, и при моих неосторожных движениях Женька вздрагивал и шипел. Мы сосались, а я двигала рукой.
Насытившись первыми впечатлениями, я начала медленно надрачивать парню член, натягивая и спуская кожицу, охватывающую его головку. Молодой человек судорожно вздохнул и подался ко мне тазом, замерев. Времени ему для завершения потребовалось ощутимо больше, чем мне. Но я чувствовала, как его удовольствие нарастает по участившемуся дыханию и напряжению всего тела. Он весь напрягся, остолбенел и вдруг со вздохом и конвульсией в теле выплеснул на мою руку теплую липкую жижу. Я еще подвигала рукой по ослабевающему члену, но Женька остановил меня и отодвинулся, даже не поцеловав на прощание, закрывшись от меня спальником. Я поняла, что на этом все у нас закончено, обтерла мокрую руку, поправила свою одежду и обиженно отвернулась от парня на другой бок. Через некоторое время рядом послышалось равномерное сонное сопение. Женька спал, видимо, счастливый и довольный. Однако я долго не сомкнула глаз, прокручивая в голове эту первую свою очную встречу с настоящим живым мужским членом.
Конечно, я тогда не наигралась. Мне хотелось рассмотреть его поближе. А может, даже попробовать оральный секс, но я была довольна даже такому опыту.
Утром мы расстались. Женька старательно меня избегал, не смотрел в глаза и вообще делал вид, что ничего не было. Мне было неприятно от этого, тем более что, если кому и было обижаться, так это мне. Хотя, если бы он не проявил тогда утром такое малодушие, в городе я внутренне была готова продолжить с ним наши половые эксперименты. Но момент им был упущен, и я решила не иметь с ним больше никаких дел.
Это маленькое летнее приключение только раззадорило мой интерес к заветному мужскому «предмету». Постепенно у меня в голове складывалось тактильно-чувствительное представление о сексе с мужчиной. Уже явственнее я представляла мужской член внутри себя как в «девочке», так и в попочке. В отличие от пальцев и каких-то предметов, член был и мягче, и объемнее, а ощущения от него ожидались тоже более нежными.
В ту пору уже вовсю распространялись порнофильмы на кассетах, и такая была найдена мною у родителей в очень укромном месте, отдельно от всех других кассет с фильмами. Из этого «образовательного» видео я почерпнула множество способов ласки пениса, а также невиданные мною и не представляемые ни в каких мечтах позы и способы соитий. Горячо представляя себя на месте женщин из фильмов, я доставляла себе удовольствие уже не только руками. Под влиянием порно пыталась расширить использование продолговатых предметов, водила ими по своей девочке или пыталась засунуть их в свою попочку, сначала разминая ее пальцами. В ход шли узкие тюбики и колпачки. У знакомых как-то в гостях я присмотрела продолговатую деталь от детской пирамидки и «подрезала» ее для своих пошлых целей. Наверно, долго они потом ломали голову, куда же она у них задевалась.
Поза с широко разведенными ногами, согнутыми в коленях и закинутыми почти до плеч, с приподнятым тазом, когда, пыхтя, пытаюсь запихнуть в густо смазанную растительным маслом попочку эту красную ось от детской пирамидки, была совершенно похабной и оттого такой возбуждающей. Я даже делала это перед зеркалом, чтобы наблюдать, как игрушка торчит из попки, а моя рука гладит вульву. Я смотрела и «дрочила на себя». Ощущение заполняющего объема внутри, несмотря на тугую боль вначале, при финале добавляло дополнительных красок, судороги распространялись не только спереди, по лобку и животу, но и от попки вдоль позвоночника, сопровождаясь жаркими приливами. Я краснела, тяжело и часто дышала и была неприлично счастлива от собственной порочности. Однажды я так перестаралась, что попка пару дней болела. Но эта боль возвращала меня к пережитому наслаждению и, смешанная с воспоминаниями о «грязных» картинках, похотливых позах и пошлости содеянного, возбуждала и снова тянула и соблазняла доводить себя до новых, почти истеричных по своей частоте и силе оргазмов.
Вообще, я поняла про себя три вещи. Первое — могу дрочить весь день и не устать.
Второе — я буду без ума от анального секса. А пока уже одни мысли о нем становились излюбленной темой для моего бешеного онанизма. Моя попка — не менее сильная эрогенная зона, чем клитор. Но другая. В нее мне можно безбоязненно вводить пальцы и предметы. Она даже более интересная в чувственном плане, так как позволяет представить настоящий секс.
Третье мое открытие — небольшая боль или неудобство дополняет мое возбуждение и делает его более острым. Боль и стыд мне нравилось совмещать со сладострастием. Я фантазировала, что меня ловят за моими занятиями и, в наказание, порют ремнем по голой попке, поставив на колени или положив грудью на стол. С порнокассет добавились также мечты об одновременном жестком сексе с несколькими мужчинами, которые, не считаясь с моими криками «нет-нет, никогда, пустите», засовывали в мой кричащий рот свои члены, пихали в меня пальцы, крутили по-всякому на кровати или столе, а потом имели «вафлей» в обе дырочки своими крупными и гладкими горячими членами, сжимая с двух сторон мускулистыми и горячими телами.
В остальном же я была обычная школьница, активистка, с широкими интересами в учебе и общественной жизни. Я почти не сплетничала с подружками о мальчиках, краснела от пошлых анекдотов и шуточек, была всегда строга и воспитана со сверстниками и пресекала любые попытки приставаний ко мне со стороны одноклассников и ребят постарше. Тем более что всегда могла снять напряжение дома или в школьном туалете.
То лето вообще было богато на впечатления. Но следующий, выпускной класс занял совсем другими вещами. Конечно, я не теряла навыков, но никаких эротических эксцессов со мной не происходило. Было много учебы, хлопот, подготовки к вузу, и все любовные переживания отошли на второй план.
На выпускном один одноклассник все-таки утащил меня в темный коридор после танцев, был петтинг, я даже схватила его за член, но нас быстро вспугнули, а потом и вовсе всех выгнали из школы в теплую летнюю ночь.
В ту пору все одноклассники считали своим долгом переспать с кем-то из одноклассниц или девочек с параллели. То тут, то там слышались истории о том, как «а вы знаете, та-то переспала с тем-то?». Хорошо, что про меня такой истории не получилось. Меня ждал медицинский институт, новые знакомства и, возможно, любовь, которую я, конечно, ждала.
