- Ты о чём? - слегка опешив, опять спросила мать.
Я поняв, что сморозил что-то не то и тоже слегка опешив, перевел внимание на мать.
- Там гусеница ползёт - ответил я - Мохнатая.
Мать засмеялась, гусеница и правда была как в шубе. Я теперь перевёл взгляд на мамины ноги, потеряв интерес к жизни насекомого и поскольку отупение моя никуда пока не прошло, продолжал пялиться.
- Ну так нравится? - опять повторила она и подняла юбку чуть выше колен.
Я слегка раздуплился и смутившись отвел взгляд. Маман видимо просто решила слегка пококетничать. Я старательно делал вид, что смотрю куда то в сторону, но укадкой конечно поглядывал на ляжки под юбкой - интересно всё таки.
- Интересно? - мать слегка улыбалась, чуть свысока и немного ехидно. Не знаю что ей тогда руководило. Наверно забавляло моё смущение или просто нравилось вгонять меня в краску, но я чувствовал смущение в смеси со стыдом, и даже каким-то унижением. Как будто меня в который уже раз поймали за чем-то очень постыдным. А я ж ни в чём виноват не был - я гусеницу смотрел.
Мать продолжала глядеть на меня, явно наслаждаясь своим моральным превосходством и улыбка её наполнялась чем то презрительным и злым. Молчание затягивалось, как и глупость ситуации. И наконец, чтобы видимо окончательно меня добить, мать одним движением совсем подняла юбку. Ввиду жары трусов он тогда не носила. В горле у меня пересохло и опять накрыло отступившее минуту назад отупение. Мать же перекосив лицо в гримасу презрения и явно издеваясь, плавно развела ноги в стороны.
Сколько продолжалась последующая немая сцена я не запомнил, так как утратил счет времени. Что увидел и сам тогда не очень понял - ну да розовое, да блестящее, с черными кучерявыми волосами. Но точной картинки в памяти почему то не отложилось. Однако вот мать опустила юбку, встала и что-то неодобрительно хмыкнув в мою сторону, пошла в сад с таким видом будто всё это давно и страшно её надоело. Произошедший случай имел для меня два следствия: во-первых я перестал интересоваться тётей Дашей и буфера теперь в мыслях мял не тётидашины, а мамашины, а во-вторых я так никогда и не узнал куда ползла гусеница.
На следующий день я разглядывал маму открыто и бесстыдно, нисколько не таясь, решив что раз уж она сама первая начала, значит смотреть можно и даже нужно, чем я активно и пользовался. Она вобщем то видимо была не против, хотя и выказывала мне своё неодобрение. Но всё повторилось через пару дней. Мать устав от прополки своих каких-то огурцов, опять села в тень на ту же тумбу, а я увидев её там, подошёл и сел напротив, как в прошлый раз. Не знаю на что я надеялся, да и надеялся ли на что то, скорее так... по инерции. Но мать увидев мой взгляд, рассмеялась вполне добродушно.
- Что? Опять?!
И поглядев на меня ещё с минуту, будто нехотя, лениво подняла юбку. Я задвигал головой, пытаясь разглядеть что-нибудь за треугольником тёмных кучерявых волос. Пока мать, посмеявшись с моего замешательства, опять не раздвинула ноги. На этот раз я разглядывал её вдумчиво, осознанно и с интересом. И даже подвинулся чуть ближе, в оба глаза глядя то на мать, то на её промежность между мокрых от пота ляжек. Ну да, всё также розовое, также в волосах, с висящей на губе какой то мутной каплей. Мать смотрела на меня как-то по змеиному, как удав на кролика и вдруг неожиданно, по моему даже для самой себя, сказала:
- Лизни.
Я придвинулся совсем близко, какой либо брезгливости или неправильности происходящего я вовсе не чувствовал и вдруг, никак от себя такого не ожидая, провёл кончиком языка по её большой губе. Немного отстранился, будто поглядеть что будет, а потом ещё раз провел. Снова посмотрел со стороны и отбросив остатки сомнений лизнул ложбинку всей плоскостью языка. Потом, ещё с секунду потупив, стал лизать без перерыва. Снизу вверх, потом вроде как сверху вниз, потом облизал вокруг, а потом сунул язык поглубже во влагалище, хотя само слово это я узнал много позже. В рот мне стекало что то склизкое и солоноватое и вскоре я весь перемазался в этих выделениях. Не скажу что мне это сильно понравилось, но и что не понравилось не могу сказать, я отнёсся к этому как то философски нейтрально.
- Ну хватит - вдруг неожиданно сказала мама. И отстранив мою голову, встала, оправилась и с деловитым видом пошла в огород. Я остался сидеть в растерянности, не очень соображая что произошло, и только неуклюже обтёрся рукавом.
И хотя делать куннилингус - термин такой в те годы никто не знал, он вошёл в обиход уже после 90ых - мне не очень понравилось, но через день я с удивлением обнаружил что хочу повторить. И уже казалось, вроде не так уж и противно было, и ничего такого особенного елозить языком по маминой манде, да и вообще от мысли что в рот мне снова потечёт эта солоноватая мутная слизь у меня неиллюзорно вставал. С этой идеей несмело и полунамёками я немедленно подкатил к мамаше. Однако меня ждал чудовищный облом и в этот и в последующие дни.
- Ма, давай снова...
- Что снова?!
- Ну это...
- Что это?!
- Ну как позавчера...
- А как позавчера?!
- Ну... - и я отходил несолоно хлебавши, причём во всех смыслах.
На следующий день я заводил ту же шарманку и получал тот же результат. Удача улыбнулась мне только спустя неделю, когда я уже порядком извёлся от желания заглянуть маме под юбку. Мать, усталая и разморённая от жары, опять присела на тумбу, и я не мешкая ни минуты опять разместился рядом.
- Ну давай...
- Что давай?! - однако в этот раз глаза её чуть блестели, а на губах играла та же издевательская улыбка.
- Ну это... ну-у-у - я мялся - Ну лизать! - вдруг осмелев сказал я твёрдо.
- Что лизать? - с ехидным таким смехом ответила мама.
- Ну это...
- Так что лизать?! - уже с вызовом сказала мама.
- Ну это...
- Ну!
- Ну пизду! - так же с вызовом выпалил я.
- Ну ка повтори! - совсем развеселившись, сквозь какой то нездоровый смех проговорила мама.
- Ну пизду лизать... - уже не зная чего ждать, я негромко повторил.
- Еще повтори! - тот же мелкий плотоядный смех.
- Лизать пизду!
- Ещё!!!
- Мама, я хочу тебе пизду отлизать!
- Ещё, блядь!!! Громче!!! - мама и сама уже порядком повысила голос.
- Мамочка, пожалуйста, я хочу тебе пизду полизать! - униженно и с просительной интонацией в голосе.
Мы ещё пару минут пререкались так на повышенных тонах. Мать всё требовала повторить что я хочу и как это называется, а я во всевозможных комбинациях повторял ей в лицо слова "пизда", "лизать" и ещё пяток попроще. Зачем маме был нужен этот балаган я тогда не догонял. Уже позже, немного повзрослев и узнав суть термина "сексуальное возбуждение", я понял что заводило её тогда (да и меня тоже, чего уж там) не само действие, а оглушающая низость и аморальность таких диалогов между матерью и сыном. И занималась она тогда этим со мной, не ради какого то куни, а именно ради вот этой животной потери морального облика, такой постыдной и сладкой одновременно.
В этот же вечер я снова полез к маме. Мы спали конечно порознь, в доме был раскладной двухместный диван, на котором спала мама и кровать в углу, на которой ютился я. На ночь глядя, с тем же желанием полизать я молча залез к ней на диван под одеяло. Она понимая зачем я здесь также молча подняла ногу. Она лежала на боку в одной белой сорочке и я легко просунул голову к её гениталиям. Без каких либо предварительных ласк я просто засунул ей язык во влагалище на сколько смог. Несколько минут мы оба наслаждались чавкающими и хлюпающими звуками - я их издавал специально, этот звуковой фон возбуждал больше чем сам процесс, как вдруг мама сказала:
- Ляг на спину.
Я послушал и лёг. Она чуть поднялась, привстала над моим лицом на корточки и стала яростно шликать себе между ног. А затем неразборчиво вскрикнув что-то вроде "А-а-ахуеть, сыну пизду показываю..." она кончила, и в рот мне брызнули её теплые пряные выделения. Она упала ничком на диван, обхватив мою голову ляжками. Потом поднялась и не говоря ни слова легла рядом, отвернувшись к стенке, с целью видимо поспать. Ко мне сон не шёл и я елозил сзади мамы, время от времени тыкаясь в неё вставшим хером. В свою кровать я конечно не шёл. Последующий за этим секс у нас произошёл как то невыразительно и буднично. Мать раздосадованная, что я не даю ей спать, повернулась на спину и сонным голосом глухо произнесла:
- Ну давай, суй...
Я лёг на неё сверху, неловко потыкался членом в её промежность, она рукой направила его в себя. Я задёргался и сделав буквально несколько движений, кончил. Она вылезла из под меня, отвернулась обратно к стенке и уснула. Почему она не пошла подмываться и не парилась по поводу что я в неё кончил - я не знаю. Видимо ей было пофиг. Я же тогда вообще не знал что по этому поводу нужно париться и просто уснул рядом с ней.
Следующее соитие не заставило себя долго ждать и случилось на следующий же вечер. Я также встал со своей кровати и по хозяйски залез к маме под одеяло, обняв её сзади. Она засмеялась, подняла ногу, давая мне доступ к своей щели. Я погладил её там рукой, затем нырнул головой под одеяло и начал... - да, опять лизать. Мама откинула одеяло, а я перемазавшись в её соках, лег сверху с желанием повторить вчерашнюю процедуру. Моё лицо оказалось напротив маминого и она чмокнула меня в губы, затем облизнула мою щёку, плотоядно улыбнулась какой то животной ухмылкой и поцеловала меня взасос. Я конечно ответил, я тогда вообще не знал что делать надо, а вскоре почувствовал у себя во рту её язык. Я повторил тоже что она и вскоре мы целовались всерьёз и по-взрослому. Потом вдруг она взяла моё лицо в ладони, чуть отстранила, облизала мне щёки и подбородок слизывая с меня свои же выделения и сказала, глядя в глаза:
- Давай, выеби меня.
Это прозвучало как удар хлыстом, я даже вздрогнул. Я понимал конечно что сейчас произойдёт, но что мама назовёт это такими словами не ожидал. Она же опять хищно рассмеялась и направила мой член в себя. Я начал двигаться, а мать зашипела:
