Мысли метались от жалости к себе до вопросов о том, что мне делать с этим увальнем дальше и как себя вести в этой ситуации. Давать ему сейчас советы и высказывать пожелания я не могла, так как по легенде была невинной и неопытной девушкой, которая сегодня видела (еще не видела!) мужской член в первый раз. Тогда, по наитию, решила подыграть ему и стала в такт его движений все громче и громче стонать. Под эти стоны муж заметно приободрился, движения стали активнее. Как только я начинала стонать чаще, Антон ускорялся, как только делала это реже — замедлялся. Так вот как эта штука работает, осенило меня! И я стала руководить его движениями, попутно вдавливая в себя его попу, чтобы затолкнуть член поглубже, в более чувствительное место. В какой-то момент мне это удалось, и я, наконец, почувствовала свое обычное и знакомое сладострастие, с другой, вагинальной окраской. Это было глубже, но слабее, чем клиторальные ощущения, и не дотягивало до глубин анальной стимуляции. Постепенно я завелась, мои стоны стали настоящими, они все ускорялись, и мы бурно кончили вместе под мою озвучку. Вернее, это я кончила громко, Антон просто остановился.
Утром новоиспеченный муж удовлетворенно рассматривал меня и мое окровавленное белье. Спасибо, что хоть на балкон не вывесил. Он внимательно, чуть ли не под запись, расспрашивал меня о вчерашних ощущениях. Было ли мне в начале больно, понравилось ли в конце? Я заверила, что, конечно, все было, как он и спрашивает: немного больно в начале и очень «приятно» в конце. Мои слова, а особенно кровь на простыне, убедили моего новоиспеченного мужа, что товар ему достался без обмана. Мне же первая брачная ночь и «первый секс» принесли много вопросов и разочарований. Но я решила, что приучу его ко всему постепенно.
По-моему, все знают, что главная ошибка женщины — думать, что муж может измениться. Обычно так говорят всякие брачные психологи относительно чего-то действительно вопиющего: насилия, пьянства или игромании. Мои надежды в этом плане тоже не оправдались. Есть необучаемые люди. Антоша оказался из таких. Во-первых, он напрочь не хотел отходить от стереотипов: муж сверху, поза миссионерская. Во-вторых, его желания хватало только на однообразный, но очень продолжительный коитус. Он трахал меня часами, не меняя позы, внимательно следя за моей реакцией. И если я «недостаточно активно двигалась», он деловито справлялся, хорошо ли мне. Под конец уже уставал сам и, хмурясь и с заметным усилием, кончал. Я кое-как тоже настроилась получать удовольствие и в этих условиях, тихо, закусывая одеяло, слыша ворочающуюся свекровь за стенкой. Но за то время, как Антоша высекал из меня один скупой оргазм, я могла бы сама затрахать себя до умопомрачения. Все было не так. Оказалась безнадежно испорчена одна из основополагающих вещей в моей жизни. После чего я распрощалась еще с одним заблуждением, что замужней женщине не придется самоудовлетворяться. Смейтесь — смейтесь.
Постепенно я вернулась к своей мастурбации. Особой возможности уединяться у меня не было, поэтому после дежурного и мучительно долгого вечернего секса с мужем я уходила в ванную и долго могла доводить себя до наслаждения руками и душем. Там же выстроились в ряд мои пузырьки шампуней и дезодорантов, а под ванной в укромном уголке поселилась силиконовая смазка для попки. Кончая в одиночестве, глубоко за полночь, я не только получала многократное удовольствие, но и расстраивалась из-за нереализованных надежд на супружеский секс.
На предпоследнем курсе я планово забеременела. В этот период желание мое особенно обострилось, и я, набравшись смелости и под предлогом «не беспокоить малыша», намекнула Антону трахнуть себя в попку. «Слышала, так делают, когда нет возможности обычным способом. Я сама не пробовала, но ты же будешь осторожным. Так что я подумала, если ты хочешь, можно попробовать».
Но напрасно я сочиняла эту завуалированную речь. Муж не проявил интереса, сморщил нос, сказал, что это «дело грязное», и он не хочет измазаться в чем-нибудь, поэтому от анала отказался и высочайше позволил делать ему минет. А с учетом того, что не кончать он мог часами, от этих долгих упражнений с его «флейтой» у меня потом болела шея и спина и немел рот. Я это ненавидела. Вот что может сделать даже с такой мультиоргазменной женщиной обязаловка, однообразие и семейный быт!
Рождение ребенка и кормление грудью к нашей теме не относятся. Там не было секса, но были бессонные ночи, депрессия, ссоры и крики, взаимные упреки и нервотрепка. В полный рост в наших отношениях встала фигура свекрови, как полицейского и инквизитора в одном флаконе. Я всюду нарушала правила, была все время всем должна и кругом неправа. Я терпела, так как была в безвыходной ситуации.
Чуть мой сын подрос, чтобы немного отдохнуть от свекрови и мужа, я стала уезжать на ночь к Алёне, где пьяно жаловалась ей на свою жизнь и отводила душу в лесбийских играх. Алёна понимала меня без слов и заставляла забыть, как меня зовут, топя мое горе в бесчисленных оргазмах. После таких ночевок я непременно была дома «плохой матерью, бросившей своего ребенка», и никакие отсылки к необходимости терапии депрессии меня не спасали. Мне было немного стыдно, но, вспоминая прошедшую ночь, в глубине души я только улыбалась.
Итог тех дней, который определил дальнейшие события, был таков:
Мужа я не любила, а секс с ним превратился в кошмарную повинность. Жить с ним и его мамочкой с каждым днем становилось все невыносимей. После родов я еще расцвела и получала все виды удовольствия в опытных и нежных руках Алёны, но не мужа. Первый и пока единственный мой мужчина оказался неподходящим мне по темпераменту и убеждениям.
***
Так закончился институт, пролетела интернатура. Встал вопрос о трудоустройстве. Идти в медицину я уже не хотела. Антон предлагал пойти к нему на кафедру, но тогда он был бы опять весь день рядом, на глазах, плюс минимум денег для меня и отсутствие любой самостоятельности. Уже тогда я хорошо поняла, что зависимость начинается и заканчивается деньгами. Очень хорошо это прочувствовала, проживая с мужем и свекровью под одной крышей, не имея собственных средств во время студенчества и последующей беременности и декретного отпуска.
Если бы мы жили отдельно и я действительно любила мужа, эта зависимость не так сильно меня тяготила бы. Однако и в таком варианте его заработки на кафедре были очень скромными сами по себе. К счастью, мое образование уже позволяло варианты в плане трудоустройства.
Знакомая девочка (ничего такого, просто знакомая) как раз в то время меняла место работы и предложила попробовать занять ее прежнюю позицию. «Начальство отличное, работа непыльная, платят хорошо, у тебя получится!» — заверяла она. И я решила попробовать, тем более что там обещали платить в пять раз больше, чем на кафедре у мужа. Через неделю мне позвонили, и вежливый мужской голос назначил собеседование. Конечно, я чудовищно волновалась все три дня до даты встречи, ужасно боялась опоздать, прочитала все о компании и ее продуктах, а также замучила прежнюю сотрудницу вопросами по работе.
В холле отеля меня встретил высокий и молодой холеный стройный мужчина лет 35, в строгом синем костюме, гладких туфлях и при галстуке. Он был как из другого мира, где нет комнат без дверей, мокрых пеленок, нищеты, злобных родственников мужа и клеенчатых скатертей на столах. Он широко и расслабленно улыбался, складно и много говорил, внимательно слушал и оценивающе меня разглядывал.
Признаюсь — захотела его сразу, как только увидела. «Черт, вот бы трахнуть такого», — со смущением подумала я. Под такие мысли собеседование мое прошло на ура, с огоньком. Я вовсю флиртовала, строила глазки, шутила, ловко отвечала на каверзные вопросы и ловила на себе заинтересованные взгляды. Я была одета строго, как заправская училка: в черных колготках, толстой клетчатой юбке и таком же пиджаке на белую водолазку. Но ведь и ставила я себя как отличницу-выпускницу, молодую мать, замужнюю серьезную женщину. Меня, должно быть, выдавали только глаза. Кажется, в них про меня было «все написано». И я постоянно ловила ими заинтересованный взгляд мужчины напротив: «Заметь, пойми, возьми!»
И через день после собеседования мне позвонили и предложили эту работу!
Наверное, каждый из вас столкнулся с этим моментом. «Вы приняты!» И жизнь круто меняется, появляются новые планы, свежие знакомые, а может, и незнакомый город или страна. Я несколько раз круто меняла свою жизнь с тех пор, но все мои трансформации начались именно с того звонка. Жизнь разделилась на «до» и «после». И назад уже хода не было.
Через две недели все формальности были улажены, и Сергей, так звали того мужчину из блестящей и манящей «страны Москва», пригласил меня на вводный тренинг к себе в гостиницу. Мне тоже сразу понравилось слово «вводный». Да-да, вы заулыбаетесь: «Знаем, что он будет тебе там вводить». Я тоже на это надеялась, памятуя о том, как в нашей стране набирают себе сотрудниц и какие «требования» к ним обычно предъявляют. Поэтому под моим строгим деловым костюмом с юбкой и легкой светлой блузкой пряталось кружевное белье и преисполненная желания и надежд «девочка».
Но, к моему сожалению, Сергей у себя в номере сразу включил строго официальное общение, достал ноутбук, посадил меня перед ним и начал долго и нудно рассказывать о работе, целевых клиентах, схеме и этапах визита. От расстройства, разочарования и обилия новой информации в голове у меня все путалось, я терялась в ответах, тупила и чувствовала себя перед ним полной дурой.
Потом мы играли в ролевые игры. Нет, не те, что вы думаете! Это были тренировочные визиты, где я была тем, кем и собиралась работать, а Сергей изображал из себя самых разных врачей: то глупых, то привередливых, то каверзных, то безразличных. С непривычки я плавала во всем этом материале и к концу рабочего дня была совершенно измучена и дезориентирована. Какой тут секс!? Я чувствовала себя ничтожной и тупой, измученной. Отсидев целый день за столом, я устала, будто отработала его на стройке. Усугублял ситуацию и мой деловой наряд, в нем было жарко и банально тяжело сидеть так долго. В общем, к вечеру я с трудом держалась на ногах, хоть мы периодически и делали перерывы и даже ходили обедать в ресторан.
